Крылья чёрные

"Но сперва пусть справиться с испытанием" - довольная своей идеей, Анна Канторович поднялась из-за столика и направилась к выходу.

Офицер, однако, не последовал за нею. Девушка даже оказалась раздосадована. Разве так осаждают крепости? Может, гвардеец просто не ожидал, что она уйдёт из "Привала"? Что ж, если он несообразителен и глуп - то и не стоит её внимания. Надо было возвращаться с перерыва на службу, как раз привезли новые бумаги, требовалось их просмотреть и набросать доклад господину Винаверу.

- Извозчик! - Анна взмахнула левой рукой (в правой был зажат букет). - Извозчик!

Напротив как раз похрапывал свободный лихач. Он проснулся, послышав заветный возглас, замахал головой и, наконец, завидев Канторович, ответил.

- Чего изволите, барышня?

- На Литейный, к зданию Центрального военно-промышленного комитета!

- Доскачем, цоканья коня не услышите! - извозчик помог Анне забраться в коляску.

А там…

Там тоже был букет - но уже роз. Кто-то, наверное, забыл.

- Забыли тут у Вас, цветы, милейший.

Канторович снова вдохнула аромат подснежников. Нет, она совершенно не понимала, как можно оставить цветы…Это сущее варварство!

- Не забыли, барышня! - рассмеялся извозчик. - Меня Их Благородье просили передать Вам…Ну то есть я только счас понял, что эт Вы. Даме он просил передать, которая тоже с цветками выйдет. Ну вот это Вы…

- Офицер? Гвардии? Георгиевский кавалер? И рука левая на перевязи?

Всё это казалось сказкой. Тот рыжий молодец, оказывается, умнее, чем она подумала. Что за встреча! Но неужели он увидел её раньше, чем она зашла в этот раз в "Привал"? Может, он уже видел её здесь: Анна ведь частая посетительница кафешантана. Значит, у неё появился новый поклонник! Да, таких у неё прежде не было…

- Надеюсь, я сумел Вам угодить, - внезапно раздавшийся голос, приятный, твёрдый, полный уверенности в себе, раздался совсем близко.

Канторович, ушедшая было в размышления, взмахнула головой, стряхивая тягостные думы - и увидела рядом с коляской того самого офицера.

Он улыбался, открыто, но нешироко. Так, будто справился с порученным командованием заданием, и ждал похвалы (а может, и повышения в звании).

- Да, признаться, эти цветы оказались полной для меня неожиданностью, - наконец нашлась, что ответить, Анна.

- Ваше благородье! Передал в лучшем виде! - довольно воскликнул лихач. - Барышня, прикажете ехать на Литейный? Или куда ещё…

Канторович не видела глаз извозчика, иначе бы заподозрила неладное.

- Вы не против, если я составлю Вам компанию? Мне как раз хочется посмотреть на город. Я так давно в нём не был…Война…Всё война…

- Что ж, не откажусь от Вашей компании. Хотя бы из-за роз, - рассмеялась Анна. - Но как Вас зовут?

- Дмитрий Бобрев, лейб-гвардии Финляндского полка поручик, к Вашим услугам!

Офицер цокнул каблуками, взял под козырёк - а через мгновение уже оказался в коляске рядом с Канторович.

- Лихач, трогай! Двугривенник сверху за бережную езду! - лихо скомандовал гвардеец.

Анна так улыбалась…

"Она прекрасна, - словил себя на мысли расточитель. - Она прекрасна"

Он смотрел, как она вдыхает аромат цветов. Краешек её губ играл натянутой струной, широко раскрытые глаза любовались то розами, то подснежниками. А рука…Её тонкая лева рука постоянно теребила волосы: сперва пальцы касались краешка бровей, затем ноготки танцевали на локонах, останавливались у виска - и всё начиналось снова.

- Благодарю Вас за столь прекрасные цветы, - наконец Канторович повернула голову.

Прядка упала на её глаза. Девушка, смеясь, поправила непослушные волосы.

- Пустое. Они вряд ли сравнятся с их хозяйкой.

Офицер ничуть не кривил душой: с каждым мгновением он всё лучше понимал, что желал бы осыпать комплиментами Канторович. Самые прекрасные слова в мире - и те должны были поблекнуть по сравнению с тенью этой девушки. Неужели он влюбился, как шестнадцатилетний юнкер? А что, почему бы и нет? Только…это помешает службе…Очень сильно помешает…

- Я, признаться, обратил на Вас внимание ещё несколько дней назад. Вы тогда беседовали…на повышенных тонах с неким господином в мундире министерства внутренних дел. И мне подумалось, что Вам требуется хоть какое-то отдохновение…Я, наверное, говорю несколько путано?

Он, контрразведчик со стажем, не боявшийся лично участвовать в арестах вражеских шпионов, стушевался. Что творит красота! Даже выученная загодя речь показалась ему теперь жалким монологом и третьесортной пьески.

Анна закрыла глаза и улыбнулась.

- Нисколько, - она открыла свои глаза-озёра, и взгляды двух людей соединились. - Вы говорите от чистого сердца, мне это нравится. А тот человек…Да…Его надо забыть…

- Какие же у Вас прекрасные глаза… - вырвалось у Бобрева.

И - удивительное дело - Канторович зарделась.

- Благодарю Вас… - она опустила очи долу.

Рука её теребила волосы: Анна нервничала, заметно нервничала.

- Н-н-ноо! Приехали! - наконец воскликнул лихач. - Пожалте, господа хорошие, довезли в лучшем виде!

- Вы были правы, милейший: я не заметила стука копыт, - не поднимая взгляда, сказала Канторович. - Вы…