Крылья для ангела

Путешествие до Москвы из его нового дома, охраняемого, как небольшая крепость, оказалось для него трудным. Он уже с ужасом прикидывал, сумеет ли выдержать дорогу назад. Но оставаться в городе, чтобы переночевать, он не хотел.

В последнее время он полюбил сидеть в беседке, выстроенной на небольшом холмике, и ни о чем не думать. Он бессознательно пытался привести разбитое тело в состояние покоя, при котором боль становилась меньше.

- Святейший сейчас выйдет, - объяснил юноша в черном. И почему-то опустил голову. Сейчас многие старались на Чулкова не смотреть. Должно быть, то еще было зрелище.

Чулков кивнул и оглянулся на сына. Сначала он хотел взять с собой Гошу. Тот, когда они вернулись в Россию после полугодового восстановления в клиниках чуть ли не всего мира, принялся названивать каждый день, а через неделю уже снова нашел с дочерью Чулкова общий язык. Настолько, что теперь даже ночевал в ее комнате.

Но все-таки по зрелому размышлению Федор решил взять с собой сына, тем более что чемодан был на удивление легким. В нем ехали крылья.

Они лежали между специальными поролоновыми подкладками, и их все время охраняло трое-четверо молодых людей, которые на этот раз остались на улице.

Только крылья были сломаны, и летать на них никто теперь не сумел бы.

Патриарх вышел к Чулкову, глаза у него были усталые, как у Папы Римского. Он попробовал улыбнуться и сел напротив Федора в кресло с прямой деревянной спинкой, машинально сделав жест, словно хотел с ним по-церковному троекратно поцеловаться. Но не стал. Догадался, как это будет больно Чулкову.

- Ваше Святейшество, - начал Чулков, обозначив поклон, как его учили, я хотел бы передать эти крылья Патриархии. - Он помолчал, поскольку в последнее время разучился говорить длинными фразами. - Может быть, с вашей помощью... удастся их восстановить. Или хотя бы понять, почему они летали.

Чулков и сам не очень-то понимал, зачем пришел сюда. И почему выбрал Патриархию, а не какой-нибудь строгий научный институт.

Наверное, потому, что ему понравился Папа Римский. И хотя у русских другой Святейший, он все равно решил, что так будет лучше всего.

- Я знаю, зачем ты тут, сын мой, - вздохнул Патриарх.

- Мне кажется, такое открытие не может оставаться неизученным.

Ведь они летали, может, это новый принцип...

Патриарх снова грустно улыбнулся, подготавливая Чулкова к чему-то, что должен был сообщить, хотя ему и не хотелось этого делать.

- Создатель этих крыльев нам известен. Он уже лет двадцать делает такие крылья, перо к перу, безо всяких изменений. И раздает людям, которые соглашаются их принять.

Чулков вздрогнул.

- Двадцать лет?! Это не могло оставаться в тайне столько времени. Или Комитет?.. - Федор заволновался. - Со мной они просто не успели...

- Никакого Комитета, - сказал Патриарх. - Эти крылья, сын мой, не способны поднять в воздух человека.

Ледяная волна накрыла Чулкова, он даже о постоянных своих болях забыл.

- Но я ведь... Летал. И даже между небоскребами в Нью-Йорке пролетел бы, если бы не гангстеры, которые хотели меня похитить...

- Должно быть, - Патриарх вздохнул, - на это изобретатель и рассчитывал. Что все-таки найдет человека, который в них поверит.

Просто поверит. И тогда...

- Значит, если просто сделать такие же крылья, - Чулков погладил кожаный чемодан, который был достаточно высок, чтобы до него дотянуться, тогда...

- Вера трудна, иногда чрезмерно трудна для человека.

- Все-таки я не понимаю. Как? Почему?..

- Всегда ли нужно искать объяснений? - Патриарх поднялся, сделав знак молодому мужчине в странной шапочке. - Чудо необъяснимо, сын мой.

- А пуля, которая не убила меня в Париже, а пальба из пулемета?

Ведь гангстеры, когда поняли, что не смогут меня поймать, били в упор!

Тогда, в Нью-Йорке, Чулков этого не осознавал. Он понял это гораздо позже, после многократного просмотра видеозаписи того полета.

- Если ты мог летать, то такую мелочь, как умение останавливать пули, должен воспринимать спокойно.

Они помолчали. В то, что найдется еще какой-нибудь сумасшедший, который вдруг да сумеет взлететь на вере в крылья, Чулков почему-то сразу не поверил. К тому же за двадцать лет до него такого ни разу не случилось.

- Значит, это - все? - спросил Чулков.

Молодой человек подхватил чемодан и понес его к двери, из которой появился Патриарх.

- К добру ли это, ко злу - покажет только время, - ответил Святейший.

Он благословил обоих Чулковых и вышел.

Когда Федор забрался в машину с бестолковыми охранниками, которые, как выяснилось, с самого начала охраняли неизвестно что, глупую модель, его сын шепотом спросил:

- Пап, у меня же твои гены, да? Пусть Патриарх говорит, что эти крылья не могли летать, но... Скажи, пап, что ты испытывал, когда летал?

Это было только начало, решил Чулков, и сразу успокоился, хотя как раз теперь ему и следовало волноваться изо всех сил. Это было только начало. И хотя чудо в принципе неповторимо, все-таки необходимо пытаться снова и снова, и тогда, может быть... Он собрался, как перед полетом, и начал: