Крылья для землянки

О программе заселения землян на Горру говорили уже два года, и теоретически об этом знали даже птицы зоши в застывших горах. Практически же Виер понятия не имел, что программа уже идет. К тому же, он был уверен, что речь идет о детях, которых будут усыновлять горианцы, и пройдет еще некоторое время, прежде, чем дойдет до подбора пар и помолвок. Перечитав письмо, он заметил приписку снизу о соблюдении режима секретности.

Отложив коммуникатор, он сжал челюсти и выругался. Возможно, именно в этом была причина его «везения» быть подобранным среди многих миллионов других горианцев. Если круг пришлось сузить до сотрудников Cезариата и, может быть, офицеров космофлота, также имевших доступ к секретным сведениям, шансов получалось гораздо больше. Ознакомившись с анкетой невесты, Виер выругался еще как минимум дважды.

Во-первых, внешность девушки на фото абсолютно не соответствовала его вкусам, во-вторых она прибыла на Горру всего месяц назад. Это означало, что общаться им придется через переводчик, что она, скорее всего, не имеет элементарных навыков телепатии и, конечно, не имеет понятия о правилах приличия. Его взгляд скользнул по следующей строке, и он презрительно улыбнулся: три сексуальных контакта, в девятнадцать-то лет. Это что, патология?

Он шел к юристу с полной уверенностью, что найдет понимание. В конце концов, вообще непонятно, по каким параметрам их подобрали в пару, если в расчет не принимали половину показателей. Но разговор с представителем Сезара сложился далеко не так, как ожидал и хотел бы Виер. Беседа состоялась очень короткая, и суть ее свелась лишь к тому, что помолвка с землянкой не обсуждается. Расторгнуть ее можно через три месяца в общем порядке, но ни днем раньше.

Эс-Никке прилетел домой в таком бешенстве, которое ошеломило его самого. Он в жизни не сталкивался с таким вопиющим ограничением прав свободного горианца одной лишь «волей Сезара», хотя теоретически знал из уроков юриспруденции, что правитель планеты в любой момент может ограничивать любые права при веской необходимости, кроме, может, права на жизнь. Ему хотелось разбить что-нибудь в порыве ярости, хотя он и понимал, что жениться на этой девчонке его никто не заставит.

И все же он отказывался понимать, как его, уважаемого человека, могут заставить три месяца разыгрывать фарсовый спектакль с участием какой-то дикарки с планеты, о которой никто никогда бы и не услышал даже, не будь эти земляне генетически схожи с горианцами. Стремление Сезара доказать это родство, смешать кровь землян и горианцев и показать родившихся и выросших здоровых детей, было понятно. Это, с одной стороны, позволило бы добавить на Горру новой крови и снять остроту эпидемий генетических заболеваний, а с другой — предъявить права на захолустную планету и в дальнейшем сделать ее зоной своих интересов.

Такую логику Виер разделял, и, в отличие от многих, не имел ничего против появления на Горре землян. Но принудительных помолвок он не ждал — это было… дико, просто дико!

Час спустя, когда он выпил стакан сяши и перестал нарезать бессмысленные круги по квартире от злости, не находящей выхода, на его коммуникатор пришло уведомление о необходимости назначить встречу по поводу помолвки — с пре-сезаром землянки Дейке эс-Хэште и координатором программы, Лаэлией эс-Вельте. Немного подумав, Виер пригласил обоих к себе домой, и они прилетели тем же вечером.

Едва взглянув на мужчину, Виер понял, что он офицер, хотя эс-Хэште прилетел в гражданской одежде. Но его габариты свидетельствовали о регулярных тренировках, а то, как бесшумно и точно он приземлился при таком-то росте и весе, наводило на мысли об элитных частях космофлота. Лаэлия, полноватая деловитая женщина, приземлилась с куда меньшей грацией — она, пожалуй, могла бы даже клюнуть носом в его дверь, если бы Дейке не поддержал.

— Эста, — негромко произнес Виер, приветствуя Лаэлию легким поклоном.

— Эсте, — отозвалась она, едва обозначив деловой поклон головы.

По правде, чиновников Виер ненавидел, а офицеров космофлота — недолюбливал. Первые всегда пребывали в полуобмороке от собственной значимости, которую, как им казалось, придает близость к Сезариату. Вторые во главу угла ставят свои мускулы и дисциплину, мозги уж потом. И те, и другие всегда претендуют на то, чтобы всем и всеми управлять. А управлять, по мнению Виера, следовало бы совсем другим людям, таким как он.

Врачам, ученым, исследователям, учителям, инженерам — тем, кто делает что-то полезное в жизни и тем, кто творчески работает головой, а не тупо выполняет инструкции, написанные неведомо кем неведомо для кого, и неведомо, по какой логике. Вот, живой пример того, как это работает: есть правительственная программа — значит, можно лишать людей базовых прав, отрывать от работы, буквально врываться в их жизнь, устраивая полный хаос, размышлял Виер.