Крылья экстаза

— Боже тебя упаси! — испугалась девушка.

— О, не волнуйся, пьяный или трезвый, этого секрета я не выболтаю никому и никогда. Но ты тоже будь поосторожней со своим Грамоном. Мне кажется, он совсем потерял от тебя голову.

— Ты так думаешь? — обрадовалась Тина.

— Больше того, он даже ревнует ко мне и сильно огорчен тем, что я увез тебя к принцу. Знаешь, прощаясь, он смотрел на тебя с обожанием, если не сказать сильней.

— Но он был весь день очень любезен со мной и вежлив. Честно признаться, мы провели с ним чудесный день за интересной беседой.

И, говоря это. Тина с тоской подумала, что первый раз в жизни она скрывает что-то от своего брата. Но признаваться Кендрику в том. что граф целовал ее и что она полюбила его всей душой, девушке почему-то не хотелось.

Никогда Тина не могла себе представить, что женщины бывают столь оспепительно красивы, столь роскошно одеты и имеют столь дорогие украшения. Но — и это маленькое "но» почти перечеркивало все остальное — сколь простонародны были их манеры и речи!

Несмотря на это, подавляющая часть мужчин на вечере были безукоризнены, они несомненно обладали высокими титулами, и по их разговорам было абсолютно ясно, что они представляют собой сливки французской аристократии, равно как и высший слой государственных чиновников.

Дамы же были всевозможных национальностей, включая нескольких англичанок и даже одну русскую.

По той манере, в какой разговаривала эта русская, трудно было определить ее происхождение, но все француженки, без исключения, не имели никакого представления о парижском произношении и, более того, употребляли в речи откровенный жаргон. Англичанки же и вовсе изъяснялись на таком кокни, что эрцгерцогиня Виденштайнская вряд ли взяла бы их к себе даже в кухарки.

Кендрик сразу же отправился танцевать, а Тина некоторое время сидела одна, размышляя о том, что может связывать этих утонченных благородных мужчин с женщинами, настолько примитивными, что даже смех из их накрашенных губ звучал вульгарно и грубо.

Потом все сели за стол, но девушка так увлеклась разгадыванием этой загадки, что даже не слышала обращенных к ней речей господина справа.

Брат же сидел по левую руку от нее, и только тут Тина с удивлением заметила, что все гости сидят за столом такими парами.

Женщина, восседавшая рядом с принцем, несомненно играла роль хозяйки и была обвешана драгоценностями настолько, что буквально клонилась под их тяжестью. Тине она напомнила примадонну на сцене. решительно настроенную сорвать все аплодисменты.

— Так не назовете ли вы себя, милая дама? — услышала наконец Тина голос справа.

Она повернула голову и увидела некоего господина средних лет с интересным, но, как ей показалось, слишком вызывающим лицом.

Под глазами у него темнели круги, а на высоком лбу под слегка уже седеющими волосами было слишком много преждевременных морщин.

— Меня зовут Тина, мсье.

— Но почему же я не встречал вас раньше? — полюбопытствовал господин.

— Мы приехали в Париж только два дня назад.

— Тогда понятно. И спешу сообщить вам, что мои вечера — а зовут меня маркиз де Сад — ничуть не хуже, чем у нашего хозяина, и льщу себя надеждой, что вы удостоите их своим посещением.

— Вы очень любезны, мсье. — Говоря слова благодарности, Тина была уверена, что уже слышала эту фамилию, но вот в связи с чем вспомнить никак не могла.

Господин подвинулся к ней ближе и посмотрел такими глазами, что девушке мгновенно стало тяжело и неприятно. Какое-то чувство подсказывало ей, что верить этому человеку нельзя.

— Вы, надо понимать, находитесь сейчас под покровительством Вийерни? — продолжал расспросы неприятный господин, но Тина постаралась проигнорировать этот вопрос, подняв к губам бокал, на котором сверкала монограмма принца Наполеона, — Он слишком молод для вас, а при таких данных — уж поверьте мне! — любой мужчина загорится огнем, не уступающим в яркости вашим кудрям. Ваш же Вийерни, похоже, вами пренебрегает.

— Я, в свою очередь, попросила бы вас сделать вот что, — решительно сменила она тему разговора. — Назовите мне, пожалуйста, самых выдающихся из присутствующих здесь лиц. Я приехала из провинции, и мне было бы весьма интересно узнать о них немного побольше. — Ей показалось, что она очень ловко ушла от назойливости маркиза, но он в ответ только улыбнулся.

— Увы, они мне неинтересны, я хочу говорить только о вас и о себе. Как давно вы знаете Вийерни?

— Очень давно, — отрезала Тина. — К тому же мы очень счастливы друг с другом. — И то, и другое было чистой правдой, и заподозрить девушку в неискренности не смог бы никто.

— У меня имеется чрезвычайно прелестный домик в Буа, кстати пустующий в данный момент. — не обращая ни на что внимания, продолжал говорить свое маркиз. — Я бы с удовольствием показал его вам. — Девушка снова ничего не ответила. — А завтра мы поехали бы к Оскару Мэссину, и там вы смогли бы выбрать одну из его брошей в виде цветка — это, право, самые лучшие украшения в мире.

Все эти речи начинали не только вызывать у девушки отвращение, но и пугать ее.