Крылья Феникса

- Я тоже могу гордиться собой. Я сделала хоть что-то правильное и… наверное, доброе, - продолжала рассуждать я, потягивая вино. - Я показала Дайти ее сына. Не думай, мне не хочется оскорбить тебя или сделать больно. Просто ты должен знать, а они должны были встретиться. Столько лет! Дайти ведь отказалась от вас - от Данте и от тебя? Верно?

- Ты говорила с ней? - почти бесстрастно. Почти.

- Об этом потом. Так я права?

- Да.

- Мужчины, - усмехнулась я. - Она надеялась, что ты остановишь, что ты рискнешь. Но ты позволил. Она надеялась, что ты придешь, что простишь ее. Но ты не понял. Она хотела быть любимой, а вместо этого отказалась от всех, кто ее любил. У них с сыном похожая логика. Точнее ее отсутствие, - горько усмехнулась я. - Мне очень хотелось увидеть женщину, развязавшую эту войну. Ради любви, ради амбиций. Она наверное была очень гордой?

- Была? - приподнял брови Хананель. То, что творилось в бесцветных глазах демона, можно было сравнить с кузнечным горном, так там полыхало.

- Она сломлена. Дайти давно уже поняла, что наделала, только не знала как исправить. И поэтому ничего не сделала. Она всего лишь женщина, ей позволительна слабость. - Встав я подошла к окну проводить заходящее солнце. Моя армия там, на западе. - А мне нет. И я плачу за чужие ошибки.

На моих плечах сжались совсем чужие, жесткие руки, давно уже забывшие, что значит обнимать любимую женщину. Я откинулась на его грудь и усмехнулась. Смертельные враги. Но если сердце разрывает боль, выбирать не приходится.

Тяжело прощаться с миром. С жизнью.

- Больше никто не отнимет у меня возлюбленную.

- Меня, как всегда, никто не спрашивает?

- Не отпущу.

- Попробуй.

Демон развернул меня лицом к себе и заглянул в глаза.

- Я убью тебя! - предупредила я на всякий случай.

- Завтра, убьешь меня завтра.

Хананель не врал. Кое в чем опыт он имел достойный.

Глава 5

Плата за бессмертие

И так, мой распорядок дня на сегодня: принять ванну, найти в этом замке хоть что-то достойное из одежды, навестить брата, поесть. Вроде бы все. Ах да, достать охрану, подразнить случайно попавшуюся на пути Изю, потрепаться со слугами, развести ледяных драконов на небесные огни. Теперь точно все.

Злой как тысяча чертей Хананель явился ближе к полудню, в самый разгар сцены разборок с ледяной демоницей, как раз в тот момент, когда я кидалась в сдерживаемую тремя рослыми воинами Изю тарелками. Асура грозила убить меня, разорвать, заморозить и дальше по списку. И все из-за того что мне вспомнился ее почтительный папочка и его угрозы в адрес опозорившей семью дочери. Пользуясь тем что до меня как до будущей Владычицы запрещено даже дотрагиваться, не то что бы швыряться заклинаниями, я отрывалась по полной. В этот то момент нелегкая и принесла стального демона.

Оценив обстановочку и вазу поспешно спрятанную за спиной, Хананель почему-то уставился на меня.

- А почему как что, то сразу я? Она первая начала, - ткнула я пальцем в асуру и, не удержав одной рукой, уронила вазу. Та звонко ударилась об пол и разбилась. - Ой!

Когда демон двинулся в мою сторону я взвизгнула и предпочла спрятаться подальше и поглубже. Желательно за чужими спинами, которые так неосторожно подставили охранники асуры. Округлив глаза от ужаса, они попытались отделаться от такого "подарочка", но получалось у них не очень, практики мало. Перепуганных воинов спас Хананель который выловил меня, заломил руку за спину и с болезненной нежностью поцеловал на глазах у обалдевших стражников и асуры.

Я фыркнула и щелкнула зубами у самого его носа. Если быть честной - целовался он так что у меня ноги подкашивались. Да уж, под холодом клинка скрывается кузнечный горн.

- Отведите ее в башню и заприте там.

Хананель толкнул меня в сторону шокированных стражников. Те обступили меня, косясь словно на ядовитую змею.

- Так не честно, - заканючила я. - Я так самое интересное пропущу.

- Самое интересное уже началось. Твоя армия перешла границу.

Я побледнела.

К моему изумлению башня оказалась той самой. Асуры привычно отодвинули магические щиты когда-то поставленные магианой Консуэлой. Я осторожно вошла, словно в храм, чувствуя тоже волнение души и трепет.

Здесь все осталось как прежде, только пыли побольше, и нет привычного хлама на полу, и в углах. Запечатанные окна не желают открываться, и только асур смог распахнуть порядком заржавевшие петли и впустить в комнату свежий воздух. Впрочем, проем тут же закрылся пленкой магического щита, так что путь на волю мне заказан. Но я вполне могу наблюдать за происходящим в городе и отсюда.

Еще рано уговаривала я себя, они не маленькие, справятся сами, и все же сердце нестерпимо рвалось туда, на запад.

Первые несколько часов я металась по комнате, поднимая пыль. Потом нашла апатия, и просто сидела на полу, разглядывая свой старый портрет, зачем-то повешенный здесь. На коленях лежал потертый походный рюкзачок, который притащил сюда один из слуг.