Крылья Феникса

Данте был похож на дуршлаг — одни дырки. Штук пять сквозных, десяток застрявших в теле дротиков, и несколько пришлось выводить через новый прокол. Нашпигован металлом как еж иголками. Мы залили весь пол кровью, от запаха горелой плоти кружилась голова, и временами казалось, что демон уже не дышит. Когда Уголек прижгла последнюю рану, я не выдержала и разрыдалась, уткнувшись носом в синие волосы.

— Данте, милый, родной, — шептала я, — только не умирай, ты слышишь меня? Прошу тебя, не оставляй меня. Хочешь, я пойду с тобой в Царство? Но только с тобой. Не оставляй меня одну, умоляю, любимый.

— Танюша, успокойся, — коснулась моего плеча Марфа. — Слезами делу не поможешь. Ты же магичка, должна уметь лечить и не такое. Людям вон руки отращивают, а ты его чуть ли не хоронишь.

Вытерев мокрые щеки, попутно размазав по ним кровь, я уже знала что делать. Нагнувшись над его головой, я начала медленно вдыхать в него воздух до тех пор, пока феникс не отдал то, что было необходимо. Душа теплым облачком коснулась моих губ и скользнула в его приоткрытый рот. Все правильно, демону надо было где-то брать силы на регенерацию, а то ему даже мой медальон не помогал, настолько организм оказался истощен. «Теперь все будет хорошо», — уговаривала я себя.

Мы обтерли его от засыхающей крови, и я с помощью левитации осторожно перенесла обмякшее тело Данте в постель. Едва завершив заваривание нужных травок, оказавшихся в загашнике у Марфы, я упала сама, по глупости совсем позабыв о собственных ранах и не бесконечном балансе.

Очнулась я уже утром, на большом, застеленном чистым небеленым льном ложе. Длинный хвост его уже привычно опутывал меня по ногам, не давая двигаться. Я же прижималась к руке асура, как к любимому плюшевому мишке. Заглянув в мордашку Данте (ну не лицо же!), успокоилась окончательно — оно было расслабленно и умиротворенно. Грудь мерно поднималась и опускалась.

Я осторожно коснулась свежего шрама на щеке асура, проверяя, как заживает. Вчера мы решили не перебинтовывать его, иначе нам пришлось бы делать из бедного чертенка настоящую мумию. К тому же прижженные ранки тут же покрылись корочкой. При такой регенерации они обещали зажить довольно скоро. Но только при условии полного покоя для больного.

Пробитые легкие волновали меня куда больше, и я, уже приподнявшись на одном локте, медленно рассматривала ранки на ребрах. Ну что сказать: не будь он асуром, был бы фаршем. Вот тут я ему чуть дротик вместе с ребром не выдрала, крепко застрял. И шрам остался продолговатый, так как резать пришлось. Под ключицу дротик вошел, пробил насквозь и вышел меж лопаток. Тоже опасно. Этот-то как раз и ранил в плечо меня. А здесь чудом не порвались внутренности.

— Не стоит так прикасаться, если не собираешься отвечать за это, — прозвучал тихий голос у меня под ухом, пока я увлеченно рассматривала шрам на животе асура.

— Ты очнулся! — На радостях я даже пропустила предыдущую фразочку, оставившую у меня пару вопросов. Вместо расспросов я нежно ткнулась носом в висок демона. — Данте, чертенок мой вредный.

— Вот так, сразу вредный.

— Ну, не вредный, хорошо. Полезный, очень полезный.

— Сомневаюсь. Кто из нас кого должен был спасать?

— По обстоятельствам. — Я потерлась щекой о его лоб и посмотрела в синие, едва приоткрытые глаза. — К тому же, если хочешь, то я никому не скажу. Как ты себя чувствуешь?

— Жить буду.

— Еще бы ты посмел помереть после того, что я для тебя сделала. Только жертве моего сомнительного лечения, — ткнула своим пальцем в демона, — придется какое-то время полежать. А то кровотечение может открыться. Так, — начала я продумывать план дальнейших действий, попутно пытаясь выбраться из сетей длинного и поразительно гибкого хвоста. — Надо будет отправить весточку Вадику, он наверное волнуется. Пусть берет наших лошадей и едет сюда. А ты пару дней полежишь, отдохнешь. Да и я баланс сил восстановлю. Отпусти ты меня, — возмутилась я, когда устала бороться с хвостом. К тому же меня вчера переодели в простую рубашку, едва доходившую до колен, так что я могла насладиться всей бурей чувств, вызванных прикосновениями коротких волосков к моей коже.

Потом я поправила подушки так, чтобы демон полулежал, и свалила на кухню, больно хотелось есть и пить. Марфы на кухне не наблюдалось, еще бы — полдень уже. Зато за заслонкой протопленной печки стояла крынка с травяным отваром и целая таганка зажаренных, румяных пельменей. Пока я извлекала все это богатство, разбила тарелку и случайно опрокинула кувшин, разлив по полу воду. Пришлось брать тряпку и срочно затирать следы своей хозяйственной деятельности.

В разгар уборки открылась дверь. Я-то была в полной уверенности, что это вернулась Марфа, и обалделое хряканье застало меня врасплох. Оглянувшись, я увидела совершенно растерянного мужика, который смотрел на меня с великим недоумением.

— Ведьма? — произнес он, сильно сомневаясь в собственных словах.