Крылья инкуба

– И что же ты поставил на кон? – спустя некоторое время еле слышно произнесла демоница, но инкуб лишь рассеянно пожал плечами, всем своим видом говоря: да, какая теперь разница? Лилит отвела взгляд и, вздохнув, закусила губу. – Ну, как знаешь… Что ж, что бы ты там не поставил, Повелитель сможет отменить твой вызов, если узнает…

– Нет, не сможет, – перебил её Сагриэль. Его лицо было похоже на застывшую маску и кроме упрямой решимости не выражало больше ничего.

Поразмыслив, демоница понимающе кивнула, и жестокая улыбка раздвинула её губы.

– Ах, да, гордость, самовлюблённость и самоуверенность – то, что тёмные впитывают в кровь с рождения. «Я – лучший», и никак иначе! Остальные – ничто рядом со мной! И ничья помощь мне не нужна!

– Лилит. – Инкуб снова прервал её. – Ты мне помочь всё равно не можешь.

– Ой, ли? – Демоница прищурилась. – Не недооценивай ум женщины. Между прочим, один ты свою проблему так и не решил.

– Но тебе-то это зачем? – Удивлённо взглянул Сагриэль на высшего суккуба, и она неопределённо махнула рукой.

– Низачем. Просто скучно. И потом, – Она обвила его руками за шею: – Ты – действительно лучший. И Повелитель не простит мне, если я не помогу тебе таким и остаться.

Демон улыбнулся столь неприкрытой лести, хотя в её словах было и что-то ещё, он чувствовал, но не мог определить – что. Лилит же, подумав немного, внезапно спросила:

– Ты хоть попытался подчинить эту девчонку себе?

Он пожал плечами:

– Чары на неё не действуют. Да и наложить их невозможно. Ты ведь тоже пробовала.

– Да, но… Что, вообще никакие? Даже поцелуем?.. Ты ведь целовал её?

– Не поверишь: не позволила. – Сагриэль усмехнулся, но демоница вдруг просияла:

– Тогда я знаю, кто тебе поможет! Даже лучше, чем я! – Инкуб заинтересованно повернул к ней голову. – Морфей!

– Что? Этот помешанный на своих маках старикашка, чудом переживший падение своей семьи?

Демон с сомнением покачал головой, но Лилит осадила его:

– Не скидывай его со счетов, Сагриэль. Могущество снов почти безгранично. Спящий человек более открыт, и воля его становится мягкой и податливой. Если ты и сможешь как-то обойти поставленную светлыми защиту, то только во сне.

– Но этот упрямец не станет мне помогать! – раздражённо бросил он, и демоница на это лишь вызывающе рассмеялась:

– О! А это уж как попросить!

Она растаяла в воздухе, и Сагриэль, оставшись один, сел на огромную кровать Лилит, заложил руки за голову и откинулся на простыни. Какое-то время ничего не происходило, он просто лежал и смотрел на глубокие складки карминного балдахина, а потом пещера поплыла перед его глазами, и последнее, что он увидел в явном мире, был алый мак в сморщенных тонких руках седобородого старика. И тихий убаюкивающий голос вкрадчиво зашептал ему в самое ухо:

– Ты можешь менять её сон как угодно, выстраивать его по своему усмотрению. Для неё всё будет выглядеть как должное. Единственное, чего тебе нельзя делать – говорить. Если она услышит твой голос, то проснётся…

Наверное, это был самый красивый сон, который когда-либо снился Милене.

Среди изумрудно-зелёных крон простирающегося к горизонту леса, голубело кристальным оком маленькое лесное озеро. Девушка плескалась в его прозрачной воде, звонко смеясь от восторга, а Сагриэль наблюдал за ней из тени близких деревьев и открывал в глубинах своей души неведомое ранее чувство тепла и чего-то ещё, что заставляло его улыбаться и не позволяло отвести взгляд от светловолосой красавицы, нежащейся в лучах солнца. И единственным желанием, которое испытывал в тот момент инкуб, было желание вечно слышать её счастливый смех.

Потом Сагриэль перенёс девушку в «свой» замок. Он возвёл его на вершине скалы. Окна и террасы выходили на прекрасный радужный водопад, переливавшийся бесконечными россыпями бриллиантовых брызг. Громадные комнаты поражали роскошью, но не были лишены вкуса. Хрустальные люстры, мозаичные полы, великолепные витражи, фрески, статуи в залах, через которые она проходила – всё это ошеломляло и потрясало девушку до глубины души.

За одними из множества дверей её взору предстала просторная светлая комната, украшенная белоснежной лепниной и мраморными полуколоннами, а большую её часть занимало роскошное ложе с резным изголовьем, от убранства которого захватывало дух. В высоком зеркале напротив Милена неожиданно увидела себя и не поверила глазам. Она и представить себе не могла, что может быть… такой! На ней было подвенечное платье дивной красоты, сверкавшее искусной серебряной вышивкой, волосы подняты в высокую причёску и подколоты гребнем, больше похожим на узор морозного утра на оконном стекле. На груди девушки покоилось сказочно красивое ожерелье из оправленных в серебро сапфиров, как раз того же оттенка, что и её глаза. Оторопев, она опустилась на край ложа, но, внезапно услышав шаги, оглянулась на дверь, возле которой замер незнакомый ей полуобнажённый мужчина.

Он был очень хорош собой. Его тело, облачённое только в просторные чёрные полотняные штаны, притягивало взор, а тёмные глаза, пожиравшие её взглядом с головы до ног, заставляли сердце биться чаще.