Крылья хранителей

– Риск хорош только тогда, когда необходим, и когда без риска невозможно достичь цели. В нашем мире и так слишком много хаоса, чтобы вносить еще от себя.

А вот его вся эта болтовня не смущала ни капли. Впрочем, можно ли смутить человека, который голый является на чужую свадьбу?

– Хм, так после того, как перекупите, вы предлагаете… – я еще пока сама не поняла, как относиться к этому.

– Не бойтесь, Ива, я не собираюсь ни к чему принуждать вас. Только если вы не будете против экспериментов.

– Магический эксперимент, исключительно для дела?

Он смеется, гад.

– Исключительно для дела, не сомневайтесь.

А я вдруг смущаюсь еще сильнее.

– Давайте уж займемся делом, а не болтовней, – говорю хмуро.

Я держу его за руки. Закрываю глаза. Чувствую, как внутри меня поднимается и разливается тепло. И направляю это тепло через руки – в стену замка. Чувствую, как поток действительно выходит куда мощнее, чем когда я просто прижимала ладонь к его ладони. Мощнее и как-то правильнее, естественнее. И, несмотря на то, что Харелт не касается меня, я чувствую завихрения силы между нашими телами, мы стоим очень близко. И это усиливает тоже. Готова поверить даже, что если мы обнимемся голые, то все упавшие кирпичики в округе сами взлетят и встанут на место.

Удивительные ощущения. Хоть и опустошает до головокружения.

Я начинаю чувствовать, как руки Харелта начинают мелко дрожать от напряжения, как он сам начинает неровно дышать сквозь зубы.

Я делаю это, сколько могу.

И отпускаю.

Ух… хватаюсь за него снова, чтобы не упасть. Слабость наваливается. Нужно постоять так немного, а то в глазах плывет.

Он все еще стоит, упираясь в стену. Под моими пальцами на его руках – красные следы. Слышу, как он пытается отдышаться. Поворачиваюсь. У него лоб мокрый от пота.

Даже не по себе.

– Вам больно, да? – говорю тихо, голос еще плохо слушается.

Он мотает головой.

– Но… – я хочу сказать, что не нужно мне врать. – Я же вижу…

Он мотает головой снова.

Облизывает губы.

– Знаете, Ива, – говорит хрипло, – как бы дико это ни звучало, но я испытаю от этого удовольствие. Боль, да, но и удовольствие вместе с тем. Это происходит со всеми хранителями, иначе никак. Иначе не преодолеть ужас перед молниями. Ты боишься и одновременно желаешь этого, подставляясь под молнии сам. Потому что случайная молния, когда ты не готов принять ее, может убить. А когда готов – она наполнит тебя силой. Сейчас почти то же самое. Все хранители слегка двинутые.

Он улыбается, пожимая плечами.

– Слегка?

– Да, на всю голову, пожалуй! – улыбается широко и довольно.

Мне довольно сложно понять, как относиться ко всему этому. Слишком далеко от привычного мне мира, привычного положения вещей, от привычной морали. Но, в то же время, совершенно оправданно и естественно. Они так живут.

Все эти разговоры на грани пошлости. Но только на грани. Ни единого слова, ни единого движения с его стороны, чтобы эти границы перейти.

Он смотрит мне в глаза спокойно и прямо. Да, все именно так и мне лучше понимать, с чем я имею дело. Только и всего. Только правда.

Он хочет как можно скорее закончить все дела из списка и быстрее выкупить меня. Потому что может не успеть. Потому что, что как только королевские венаторы придут за мной, Ренан будет обязан либо окончательно узаконить брак, либо отдать меня во дворец, как я того и хотела. Продать, в таком случае, меня уже не позволят. А если он успеет продать раньше и если Харелт успеет заявить свои права на меня, то у хранителя меня не отберут. У хранителей свои преимущества.

Да, заявлять права на меня придется именно так, как и в браке – физической близостью, и Харелт не видит в этом какой проблемы, рассчитывая соблазнить меня. Именно соблазнить. Его самоуверенность граничит с наглостью… но только граничит. Я абсолютно уверена, что он не возьмет свое силой. И так же уверена, как бы сложно не было признаться в этом самой себе, что я не буду против.

В этом нет ничего странного, – говорит он. В моем невольном влечении… Так происходит со всеми хранителями и со всеми женщинами рядом с ними. В какой-то степени, это часть дара – возбуждать и привлекать женщин. Дар передается по наследству, но сила дара – далеко не всегда. Поэтому, чем больше у хранителя будет женщин и детей, тем больше вероятность, что в следующем поколении будет кому защищать мир. Это природные механизмы, против них не попрешь.

– А у тебя есть дети? – спросила я.

Честно говоря, просто для того, чтобы спросить, поддержать разговор. Какие там дети? Но он вдруг напрягся, нахмурился, сжав зубы.

И я внезапно осознала, какой это больной вопрос.

– Есть, – сказал он. – Да, думаю, есть. Но я никогда не видел их. Я не знаю… Мне не положено знать.

Здесь все не так. Хранители… дети, которых готовят, чтобы те стали хранителями – не вполне люди. Скорее ценный ресурс. И тут нельзя полагаться на случай, иначе миру не выжить.