Крылья Мастера / Ангел Маргариты

– Вы ничего не понимаете?.. – профессорским терминологическим тоном спросил её высокий Рудольф Нахалов, – ну и не надо, – сделал крайне доброжелательное одолжение, как слабоумной, мол, ничего страшного, все не понимают, но остаются довольны.

И как ни странно, Тася ему поверила на уровне инстинкта, на уровне той самой басовитой струны и глупого человеческого упрямства, которые делают человека психологически устойчивым и живучим, как кошка.

– Людям вообще многое не надо знать, – доверительно поддакнул Ларий Похабов, и монокль его призывно мигнул, как маяк в днепровском тумане за Старым мостом.

– Мы вам обещаем, – сказал в свою очередь Рудольф Нахалов, – что завтра утром вы получите идеального мужа! Гарантия – сто пятьдесят процентов!

Фраза явно была рассчитана пьедестал. Однако Тася открыла ротик и перехватила инициативу, сделав ту великолепную паузу, за которую на сцене одаривают тихими поощрительными овациями, а в жизни падают ниц и невольно только и ждут таких моментов.

– У меня нет задатка! – сказала она в тайной надежде, что теперь-то они отпадут, как пиявки.

– Значит, мы вам будем должны! – в свою очередь легко и непринужденно развёл руками Рудольф Нахалов, делая книксен, чем крайне удивил её.

И счёт стал один-один.

– Да! – подтвердил Ларий Похабов в своём безупречном английском костюме, и чёрный альхон взмахнул крылышками в знак безмерного расположения к Тасе.

В изумлении она переводила взгляд с одного на другого, не то чтобы не доверяя их обещаниям, а даже не принимая за чистую монету их ангельское бескорыстие. Где крылась ловушка? – Тася так и не поняла.

– Я вам не верю!

– Знаете что… – сказали тогда они оба ей вкрадчиво, как тяжелобольной, – вы в эту ночь дома не ночуйте… не нужны вам эти… – поднялись они, словно воспарили от своего же восторга, – а утром получите мужа, как прежде, здоровым и крепким. Вам же этого хочется?.. – как будто уговаривали они её, но уже тяжелобольной и ничего не понимающей.

– Да… – неожиданно поддалась она затаённым мечтам, понимая, что лунные человеки зачаровывают её своими сладкопевными голосами и что деваться некуда, а надо соглашаться.

– А с вашим мужем мы сами договоримся! – пообещали они, предвосхищая все её сомнения. – Делов-то!

И она едва не упала в обморок от зазвучавшей наконец у неё в голове этой самой басовитой струны, которая подала знак соглашаться.

– Спасибо вам, святые люди! – растрогалась Тася.

– Бог с вами, – замахали они ручками. – Бог… Не надо… Не надо… благодарить, мы с вашего мужа втридорога возьмём, – по-идиотски хихикнули оба. – Идите… домой, идите… И ничего не бойтесь… У вас начнётся новая жизнь… – выпроваживали они её.

– Спасибо вам! – расчувствовалась она ещё больше и едва не приложилась у ручке того, у которого был правый стеклянный глаз.

– Идите… идите… – отступил он, пряча руку за спину. – Мы не за этим… мы по другой части…

И оба величественно поплыли по воздуху, не касаясь лестниц, кивая в подтверждении своих слов, словно китайские болванчики – каждый по своему пролёту, вверх к себе, в божественные чертоги, где, должно быть, решалась судьба человечества.

Тася не помнила, как выскочила наружу, добежала до конца аллеи, а когда оглянулась, никакого викторианского особняка на склоне, в глубине мрачного парка, не было уже и в помине. На фоне чёрного леса и Владимира Великого с крестом уже кружился первый снег, да нагло каркали вороны.

* * *

Тася в крайнем нетерпении вернулась на рассвете. Ночь она провела у подруги – Веры Павловны, очаровательной хрупкой блондинки, с тонкими чертами лица, специализирующейся на портретах знаменитых личностей и воздушных киевских пейзажах. Её выставки до войны имели грандиозный успех. Однако же с тех пор она пребывала в забвении, о чём и шла речь за чаем и бутылкой крымского «хереса».

В квартире было тихо, сонно и пустынно. На кухне шмыгали тараканы и сочилась вода из крана.

Булгаков, оказывается, работал у себя, в приёмной.

Увидев рукопись, Тася всё поняла, но сделала вид, что удивилась:

– А ты всё пишешь?..

В её голосе невольно проскочили нотки восхищения. И этим она сразу же подкупила Булгакова.

– Да… – коротко, но с вызовом, ответил он, локтём закрывая листы, исписанные, как всегда, жутким медициной подчерком.

– Не буду… не буду… – шутливо сказал она, летуче удаляясь за ширму. – К нам никто не заходил?..

– Ну кто к нам придёт среди ночи?! – почему-то нервно отреагировал Булгаков. – Кто?!

И Тася, выглянув из-за ширмы, нарвалась на его гневливо-сумеречный взгляд.

– Я не знаю… Прости… Ты так много написал… – сказала она, поправляя на груди халат. – Я не ожидала…

На самом деле, её крайне удивило одно: как быстро лунные человеки управились. Она ожидала, что им понадобится как минимум три-четыре месяца хотя бы для разработки идеи, а рукопись, оказывается, была давным-давно готова и лежала где-то там, в лунном мире, ждала своего часа, чтобы Булгаков оживил её.

– Я теперь всё время буду так работать! – отстранил её всё тем же локтём Булгаков. – Ты мне не мешай!

– Хорошо! Хорошо, – формально испугалась она, – милый, как скажешь. Я поставлю чай?