Читаем Крылья над полюсом полностью

Они вылетели на моноплане "Аляска" 31 мая 1926 года. Ветер был попутный, но они попали в густую полосу тумана, скрывшего землю. Мыс Барроу пролетели, не заметив его. Когда туман рассеялся, Уилкинс и Эйелсон решили воспользоваться хорошей видимостью, чтоб пролететь еще дальше на север и провести первые исследования. Раньше никто не удалялся более чем на 50 миль от мыса Барроу. Они преодолели 150 миль, не встретив, к сожалению, ни единого клочка земли.

За этим первым полетом последовали два других с целью доставить на мыс Барроу запасы бензина. Но в Фэрбенксе при взлете "Аляска" снова потерпела серьезную аварию.

На смену "Аляске" запустили двигатели трехмоторного самолета. Несмотря на туман, "Детройт" благополучно приземлился на мысе Барроу.

Уилкинс хотел возвращаться назад, как только рассеется туман, но он держался три недели подряд. Четвертого июня Уилкинс принял решение отложить исследовательские полеты до следующего года. Вернувшись в Фэрбенкс, Уилкинс поставил оба самолета в ангар; укрыл на складе все снаряжение. Члены экспедиции возвратились домой.

5.4. Полет Уилкинса и Эйелсона в 1927 году

Несмотря на неудачу своей первой экспедиции, Уилкинсу удалось убедить газетчиков Детройта, финансировавших ее, помочь ему в подготовке второй экспедиции, которую он хотел осуществить в 1927 году. Он достал два одномоторных биплана "Стинсон", поставленных на лыжи, с двигателями мощностью 220 л. с. Кроме этих бипланов в его распоряжении имелся также одномоторный "Фоккер" с двигателем "Либерти" в 400 л. с., который развивал скорость до 100 миль в час. Автономность полета была достаточной для того, чтобы Уилкинс мог без посадки перелететь с мыса Барроу на Шпицберген.

Экспедиция отправилась из Сиэтла 11 февраля 1927 года. Уже в Фэрбенксе привели в порядок "Фоккер". Помимо Эйелсона в качестве второго пилота был приглашен Эджер Греэм, который должен был перегнать оба "Стинсона" в Фэрбенкс. Когда авиаторы прибыли, "Фоккер" был уже готов к полету. Оставалось заменить лишь обычные шасси на лыжи. Но в Фэрбенксе самолет мог взлететь и так. На мыс Барроу аэропланы прибыли благополучно.

Программа и на этот раз заключалась в исследовании района, расположенного к северо-востоку от мыса Барроу. Если не будут обнаружены новые земли, самолет совершит посадку на паковый лед, чтобы измерить глубину моря в этих местах. Запланировали несколько полетов. В самом протяженном из них самолет возьмет курс к Земле Гранта [64] и будет лететь, пока не израсходует весь бензин. После приземления люди продолжат путь пешком.

Во время первого полета над Чукотским морем, когда были преодолены 500 миль над паковым льдом, в моторе начались перебои. Пришлось совершить вынужденную посадку. Уилкин воспользовался этим, чтобы измерить глубину моря. Устранив неполадки в моторе, продолжили полет и в течение двух часов летели к мысу Барроу при сильном встречном ветре. Приближалась ночь, видимость стала очень плохой. В конце концов кончился бензин, и пришлось опуститься в планирующем полете на паковый лед с высоты полторы тысячи метров. При посадке самолет получил тяжелые повреждения, но Уилкинс и Эйелсон не пострадали.

Теперь уже и не оставалось ничего другого, как попытаться добраться до берега пешком. Однако начавшийся буран заставил двух человек задержаться на льдине - там, где была совершена посадка. Льды же дрейфовали на юго-восток со скоростью пять-шесть миль в час. Когда показалось солнце, люди смогли определить свое местонахождение: они были в ста милях к северо-западу от мыса Барроу. Уилкинс и Эйелсон торопились вернуться на свою базу, но переход оказался очень тяжелым. Было очень холодно, Эйелсон отморозил четыре пальца на руке. Наконец они вышли на берег в нескольких милях восточнее мыса Барроу, связались с базой, и Греэм поспешил на помощь к ним на другом самолете.

На мысе Барроу Эйелсону была оказана первая помощь, однако мизинец на отмороженной руке пришлось ампутировать. Затем Эйелсон был отправлен в Фэрбенкс для дальнейшего лечения.

На мысе Барроу остался Греэм, чтобы продолжить полеты. Однако погода ухудшалась. Греэм заявил, что в этом году больше летать нельзя. Так экспедиция завершилась в июне, и Уилкинс вернулся в Фэрбенкс.

Эта вторая неудача окончательно подорвала энтузиазм газетчиков Детройта. Они категорически отказались дать деньги Уилкинсу для новой экспедиции.

5.5. Полет Аляска - Земля Гранта - Шпицберген (1928 год)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

Военная история / История / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное