Крылья над полюсом

"Спуск был одним из тех событий, которые никогда не изгладятся в памяти. Он был проведен блестяще, и мы в знак уважения обнажаем головы перед капитаном нашего корабля за то спокойствие и красоту, с которыми все было выполнено".

7.21. В Теллере

Когда я отошел от места нашей посадки, какой-то белый человек отделился от группы эскимосов и, приблизившись ко мне, сказал:

- Командир, вам необходимо отдохнуть. Если вы освободились, пойдемте в мой дом, это там, внизу. У меня есть для вас хорошая комната.

С такими словами обратился ко мне человек небольшого роста, крепкий, с решительным, энергичным лицом и серыми глазами, брызжущими лукавством. Немного позже я узнал его имя: Петерсен, капитан Петерсен. В теплое время года, когда море освобождалось от льда, он снимался с якоря и шел вдоль берега на каком-нибудь из своих судов, перевозя грузы и людей.

Я обернулся и увидел деревянный домик, на который он мне указывал. Огромная вывеска "General Marchandise" [96] говорила о том, что это была лавка. И вывеска, и пышная надпись на ней свидетельствовали о былом расцвете Теллера, когда во времена gold ruch, т.е. золотой лихорадки, в летние месяцы там собиралось до десяти тысяч старателей. Теперь число жителей сократилось до пятидесяти пяти человек. Из них только десять были белые, остальные - эскимосы.

Мы провели в Теллере восемнадцать дней - время, необходимое для того, чтобы закончить разборку дирижабля и упаковать его части так, чтобы доставить их в Европу с возможно меньшими повреждениями. Эта остановка в маленькой эскимосской деревушке, погруженной в глубочайшую тишину, нарушаемую время от времени лишь лаем собак, сидящих на привязи, да свистом ветра, была как раз тем, в чем мы нуждались после перенесенных волнений.

7.22. В Номе

Я покинул Теллер с моими товарищами - итальянцами 31 мая. Чтобы проследить за подготовкой саней, я встал пораньше. Собаки, как всегда перед дальней дорогой, с яростным лаем метались на привязи. Все они хотели поскорее отправиться в путь и дрожали от нетерпения. Подготовив сани, мы тронулись в путь.

Этот бег по ледовому морю был упоителен.

Воздух холодный и колкий. Собаки быстро бегут. Время от времени раздается крик проводника, и собака, шедшая впереди, поняв его слова, выполняет команду: "направо", "налево", "осторожно", "прямо". Это чарующее зрелище. Особенно трогательным было выражение прекрасных глаз собаки, шедшей во главе упряжки, когда время от времени она оборачивалась, чтобы взглянуть на каюра, словно безмолвно спрашивая, все ли идет как надо.

Через два часа мы достигли границы припайного льда, там нас ожидало американское таможенное судно. Им командовал капитан Росс, начальник станции в Номе, который, узнав о нашей посадке в Теллере, тут же поспешил к нам. Спустя двенадцать часов с небольшим мы прибыли в Ном. В два часа дня сошли с корабля.

Нас встречали два священника-иезуита из миссии в Номе, секретарь комитета, основанного жителями Нома для чествования итальянцев - участников экспедиции, и Полет, наш соотечественник, один из двух наших представителей в Номе. Все население Нома оказало нам самую сердечную встречу.

Ном, в котором проживала тысяча человек, казался городом по сравнению с Теллером. Меня поселили на Мейн-стрит, длинной и узкой улице с двумя рядами маленьких, но преимущественно деревянных домов и деревянными тротуарами. Здесь имелся даже кинозал и зал для танцев, где и был устроен прием в нашу честь.

Однако жизнь здесь текла столь же тихо и однообразно, как и в Теллере, и я уже начал уставать от Нома, когда наконец стало известно о прибытии "Виктории". Эта весть вызвала всеобщее волнение. То было важное событие не только для нас, но и для всего поселка: первый рейс корабля в году.

17 июня на борту "Виктории" мы снялись с якоря и взяли курс на Сиэтл. Это морское путешествие было не из приятных. Льды задержали корабль в пути на два дня; когда же их наконец унесло, поднялся сильный ветер и началась жестокая качка. После короткой остановки на Алеутских островах 27 июня на десятый день пути показался Сиэтл.

Миновав Адмиралтейский пролив, мы увидели, что навстречу нам идет небольшое судно под огромным трехцветным флагом, на борту которого было много радостных и оживленных мужчин и женщин; они пели. Казалось, даже природа радуется вместе с нами: в голубом небе сияло великолепное солнце, а в теплом воздухе разносились звуки старинной неаполитанской песни "O sole mio".

7.23. Возвращение

В Сиэтле экспедиция распалась. Амундсен, который заявил, что завершил свою карьеру исследователя путешествием через Полярное море, возвращался в Норвегию, Элсуорт направлялся в Америку, думая теперь уже об экспедиции в Антарктиду, я спешил в Италию.