Крылья огненных драконов

– Хозяин, а эта тварь в замке не сожрет наших уйгунов? – спросил Мюрат.

– Не думаю. Если демон голоден, он найдет там достаточно пропитания и без уйгунов.

Де Гиссар оказался прав. Демон мессира Дюрана пронесся по замку, словно смерч, и успел сожрать десяток-другой защитников замка, прежде чем мессир дернул за серебряную нить и втащил его обратно в нижний мир.

Полыхнула короткая молния, и демон исчез, а вместе с ним исчез и мессир Дюран.

41

Среди ночи заплакал ребенок. Каспар Фрай только приоткрыл глаза, а его жена Генриетта уже вскочила с кровати и побежала в комнату, где спал маленький Хуберт. Впрочем, она могла не утруждать себя, поскольку первой к малышу всегда успевала няня, одинокая тетка Генриетты – Каролина. О детях она знала все или почти все, недаром двадцать лет прослужила кормилицей в одном из богатых домов Ливена,

Тетку предложил позвать Каспар, как только узнал о ее существовании. Он понимал, что молодой жене будет нелегко управляться и с маленьким ребенком, и с домом. Сам же Каспар разбирался в хозяйстве плохо, если только это не касалось ночевки в лесу или разжигания костра в сырую погоду.

«Нужно сделать мальчику меч», – пронеслось в голове уже засыпающего Каспара. Он давно хотел смастерить крохе Хуберту игрушечный меч, чтобы сын рос настоящим мужчиной. Пока же в колыбельке младенца были только деревянные уточки-свистульки и крашеные костяные шарики, которыми местные мамаши так любили развлекать своих детей.

Каспар решил с раннего возраста приучать своего первенца к воинским порядкам, сам он, зарабатывая на жизнь мечом, добился немало и считал, что и сыну заниматься этим ремеслом будет не зазорно.

Это утро выдалось вполне обыкновенным. Каспар проснулся в половине восьмого, вскоре после удара часов на башне ратуши. К этому времени, пока Каролина занималась Хубертом, Генриетта успевала приготовить мужу завтрак. Оладьи, пироги, каши, запеканки – всего, не перечесть, по части кулинарии фантазия Генриетты никогда не истощалась. Она безумно любила Каспара и доказывала свою любовь не только в постели, но и на кухне.

Со времени их женитьбы не прошло и года. Фрай был доволен своей новой ролью отца и мужа и недоумевал, почему не сделал Генриетте предложение раньше, ведь она служила у него целых три года. Пару раз, после нечастых попоек, он забирался к ней в постель, правда, потом очень стыдился своих поступков. Генриетта же, напротив, не сердилась на своего хозяина и терпеливо ждала, отказываясь от щедрых предложений Каспара выдать ей хорошее приданое, чтобы она могла устроить свою жизнь.

Просветление в голове Каспара случилось, лишь когда он попал в жестокий переплет во время похода к Южному морю. Тогда, неожиданно для себя, он понял, что лучше Генриетты ему женщины не сыскать. Такой, чтобы всегда ждала, была мила и аккуратна.

Вернувшись, он сделал ей предложение, а через девять месяцев, как и положено, родился сын, которого нарекли Хубертом в честь деда Каспара, о котором в детстве он много слышал.

Теперь Каспар по нескольку раз в день заходил в детскую комнату, вымыв перед этим руки и пригладив волосы, чтобы не запачкать и не напугать малыша. При виде отца Хуберт сурово сдвигал бровки, однако стоило Каспару дотронуться до розового животика младенца, как тот заливался счастливым смехом. Каспар тоже смеялся, он еще не привык к своему отцовству, и все в этом состоянии казалось ему диковинным. И уж, конечно, с появлением сына многое в восприятии Каспаром окружающего мира изменилось.

Разумеется, Фраю и прежде доводилось видеть младенцев, однако он не видел в них некоей тайны продления рода. Они казались ему не лучше и не хуже кошек, собак или другой живности. Теперь же всю свою прежнюю жизнь Каспар пересматривал через призму отцов и детей. Он даже выдумал себе новое развлечение – представлять, как выглядели в младенчестве разные известные ему люди – от жившего по соседству старшины городской стражи до его светлости герцога Ангулемского, с которым Каспар давно не виделся. Правда, на рождение сына его светлость прислал небольшой подарок – расшитую золотом крохотную курточку, на манер пажеской.

Герцог не был особенно внимателен к своим слугам, поэтому подарок Каспар расценил как намек на то, что он герцогу вскоре понадобится.

Впрочем, времени с того момента прошло достаточно, герцог занимался своими делами и Каспара не беспокоил, а тот наслаждался свободой, молодой женой и своим отцовством.

42

После успешного похода к Южному морю репутация Каспара Фрая среди наемников значительно укрепилась. Его стали звать в качестве мирового судьи, чтобы разрешать споры, грозившие вылиться в кровавые побоища. Самым опытным и бывалым ветеранам хватало одного его слова, в то время как прежде, чтобы придать веса своим словам, Каспару нередко приходилось вытаскивать меч.

Жулики и воры города Ливена тоже боялись Каспара. Он и прежде преследовал разбойников по просьбам обиженных ими торговых людей, не давал им спуску, теперь же воры перебегали на другую сторону улицы, стоило им заметить впереди его милость Каспара Фрая.