Крылья по контракту

Гарпия взгромоздилась на него верхом, блокируя ногами руки и принялась отвешивать пощёчину за пощёчиной.

Если бы Харлей только принял демоническую форму, тут же разорвал бы нахалку на тряпочки.

Но внутренний демон был очень занят: он жадно и торопливо глотал клочья ярости и возмущения, которыми так щедро изобиловала гарпия. И то ли с голодухи, то ли ещё по какой-то странной необъяснимой причине никогда ещё ему не было так вкусно.

Перехватив, наконец, руки гарпии, Харлей понял, что и без трансформы уделал бы маленькую задиру в два счёта. Только вот почему-то не делал этого. Конечно, пару раз отвёл душу (и это было незабываемо! м-м-м…), но всё же довольно сдержанно…

Но ведь и она не покрывалась стальной чешуёй, не оглушала пронзительным криком, не драла когтями и не резала стальными перьями.

Значит, и она дралась с ним не в полную силу, не очень-то всерьёз. Правда, выходило всё же ощутимо. Рука у нахалки, как говорится, была тяжёлая.

Со стороны двери раздалось деликатное покашливание.

Не той, что вела в душевую, а от той, что распахнулась в комнату.

В проёме стоял оборотень преклонных лет с подносом в руках. Запах серы почему-то усилился, но в нём явственно проступали ароматы съестного.

Глава 7

Оборотень с сожалением смотрел на лежащего посреди разгромленной комнаты демона и на сидящую на нём обнажённую гарпию.

Взвизгнув, словно только что очнулась, Пандора стыдливо прикрылась крыльями.

Оборотень тяжело вздохнул и сказал укоризненно:

– Вы бы предупредили, что молодожёны. Для парочек у нас номера повышенного комфорта, – и, подумав, добавил: – И прочности.

Бормоча что-то о том, что ремонт встанет ему в копеечку, а страховщики даже не почешутся, оборотень с невозмутимым видом перешагнул через ноги Харлея и поставил поднос на единственный и, пожалуй, чудом уцелевший предмет мебели в комнате, а именно, на кровать.

Затем со скорбно поджатыми губами направился к выходу. Уже в дверях развернулся и строго сообщил:

– Имейте ввиду, я поставлю это в счёт. И моральный ущерб тоже, – добавил он совсем тоскливо и посмотрел при этом почему-то на кутающуюся в крылья Пандору.

– Мы не… Он не… Это не так!

Пандора часто заморгала, а потом перевела взгляд с захлопнувшейся двери на Харлея.

Демон осклабился.

– Детка, если ты не прекратишь ёрзать, то на мне, пожалуй, слишком много одежды.

Он ожидал новой пощёчины, даже приготовился перехватить её руку, но гарпия почему-то покраснела, и, по-прежнему кутаясь в крылья, неловко поднялась на ноги.

Прошипев какое-то ругательство под нос, она скрылась в душевой.

Вот только дверь за собой захлопнуть не могла по той причине, что дверь эта сиротливо и робко замерла на боку, у косяка, вынесенная десять минут назад ударом ноги демона.

– Эй! – раздалось из проёма. – Демон! Инкуб!

– У меня имя есть, – отозвался Харлей, потирая ушибленные места.

Ароматы жареного мяса, тушёных овощей, хлеба щекотали ноздри, наполняли рот слюной. Ради того, чтобы утолить зверский голод, можно, пожалуй, забыть на время о том, что увидел и очень даже хорошо разглядел в душе… на кровати… на полу… Как и об этом нестерпимом распирании в штанах

Руки сами собой потянулись к крышкам на блюдах, и, стоило их приоткрыть, запах стал настолько одуряющий, что принявшийся поглощать с рычанием всё, что помещалось сначала в ладони, а затем в рот Харлей пришел в себя только от очередного оклика:

– Харлей де Вуд! Сейчас же почини эту проклятую дверь! Мне её не поднять…

– Ага, – с набитым ртом ответил демон и, поднатужившись, откусил от ещё одного бутерброда половину. – Спешу и падаю, сладенькая.

Прожевав, он добавил под нос:

– Призрака она поднять может, да, а дверь слабо…

Но думать об этом было некогда: никогда Харлей ещё не был так увлечён едой. Когда первый голод был утолён, а на подносе, помимо пары фруктов в форме морских звезд и дрожащего разноцветного кубинка желе остался всего один сэндвич с аппетитно выглядывающим куском ветчины и листом салата, демон устыдился. Он и думать забыл о гарпии.

Но когда за спиной раздалась лёгкая торопливая поступь, сграбастал последний бутерброд, распахнув одновременно с этим рот пошире.

– Ах ты! – только и успела пискнуть гарпия, выхватывая бутерброд из пальцев Харлея.

Демон с трудом сдержал улыбку. Возмущение пигалицы было очень уж забавным.

Но, завладев сэндвичем, крылатая повела себя странно: разломила его на две половинки, вытряхивая на тарелку розовые, лоснящиеся от жира куски ветчины, а затем сложила обратно и принялась торопливо поглощать, жмурясь от удовольствия.

– Так ты у нас ещё и вегетарианка, детка? – поднял бровь Харлей. – Я всегда знал, что вы, «зелёные», отличаетесь особой агрессивностью. А ещё вашему мозгу видимо белка не хватает и потому он периодически сбоит…

– После мяса летать тяжело, – неожиданно спокойно ответила гарпия.

– Поздно, – перебил её демон. – Я уже всё про тебя понял. Ты так жаждешь запретного плода, что на честных демонов кидаешься. Оно и понятно…

– Ты когда-нибудь затыкаешься? – тон гарпии был вполне миролюбивым, если бы, конечно, не откровенная грубость сказанного.