Крылья Победы

Через час после начала артподготовки нужно было выпускать авиацию. А погода не позволяла действовать большими группами. Один выход — послать на задания лучшие экипажи. Свои соображения доложил Рокоссовскому. Он согласился, и мы подняли в воздух 30 штурмовиков под прикрытием 24 истребителей. Они оказали главным образом моральную поддержку нашим войскам. Ведь ни один вражеский самолет тогда не вылетел.

В середине дня К. К. Рокоссовский отправил меня в штаб воздушной армии.

— У тебя там, — сказал он, — из-за болезни почти никого не осталось.

У нас, конечно, все было спланировано, задачи всем поставлены, но частями нужно управлять. Мы перебрались на узел связи, поближе к аппаратам. Вызывали командиров, слушали доклады, уточняли задачи. Мне помогали два офицера. Так втроем мы и работали до исхода первого дня операции. Лишь вечером к нам из Москвы прибыли самолетом еще три офицера.

Командующий фронтом даже в ходе операции интересовался, как обстоит дело с «мышиной холерой». К тому времени она из штаба воздушной армии переметнулась и в штурмовую дивизию. Там обстановка сложилась еще хуже. Мало того, что заболели люди, мыши стали грызть оплетку проводов на самолетах. Пришлось срочно проверять и ремонтировать все электрооборудование на боевых машинах.

Здесь хочу сказать доброе слово о работе врачей. Они не допустили широкого распространения туляремии среди летчиков, быстро восстанавливали здоровье больных и возвращали их в строй.

Офицеры нашего штаба пристальное внимание уделяли воздушной разведке. Она велась всеми видами авиации. Особенно отличались опытные штурмовики С. И. Винник и В. Ф. Хохлачев. Несмотря на сложные метеоусловия, они снабжали нас ценной информацией о противнике.

Летчики рвались в бой. Участвовать в контрнаступлении хотел каждый. Но погода не улучшалась. 21 ноября мы разрешили выпустить шестерку Ил-2 под командованием Героя Советского Союза капитана В. М. Голубева. При облачности 10 баллов и высоте 100 метров отважный командир провел свою группу на 80 километров в глубь территории противника и нанес шесть сокрушительных ударов по его аэродрому. Штурмовики уничтожили тогда восемь вражеских самолетов. Больше всех летали наши ночные бомбардировщики. Они не пропустили ни одной ночи, делали иногда по шесть-семь вылетов. Эта безобидная на вид машина По-2 поднимала до 200 килограммов бомб, то есть половину бомбовой нагрузки «ила».

Из-за плохой погоды самолеты противника вообще не появлялись в небе. Наши наступающие части нередко заставали на захваченных аэродромах исправные «юнкерсы» и «мессершмитты». В районе Осиновки, например, фашисты оставили 42 самолета, из которых 18 оказались исправными.

На второй день наступления я, возвращаясь из штаба фронта, решил заехать на командный пункт 21-й армии генерала И. М. Чистякова. Путь проходил через станицу Арчединская, расположенную в верхнем течении Дона. Дороги этой местности я знал без карты: десятки раз проезжал по ним за четыре месяца боев. С плацдарма, расположенного на правом берегу реки, наступала 21-я армия соседнего фронта и вводились подвижные соединения. Преодолев довольно крутой подъем, мы вдруг оказались рядом с колонной вооруженных вражеских солдат. На какое-то мгновение я растерялся, не понимая, в чем дело. Здесь же находился тыл 21-й армии, а ее передовые части ушли далеко вперед. Что-то надо делать. Решение, как молния, мелькнуло в голове. Мой водитель Михаил Ефимов и я схватились за автоматы. Я кричу ему:

— Разворот на сто восемьдесят!

И тут я увидел на обочине шоссе нашего солдата с винтовкой. За ним примерно на стометровой дистанции шагал еще один. Только тут я сообразил, что перед нами колонна военнопленных. Но кто разрешил им идти с оружием? Подзываю солдата и спрашиваю у него об этом. Тот рапортует: все боеприпасы мы отобрали у них, а оружие пусть сами несут. Не загружать же транспорт.

Этот случай очень характерен для первых дней нашего контрнаступления. Застигнутый врасплох, противник нес большие потери в людях и технике.

23 ноября войска Юго-Западного фронта заняли Калач и в районе Советский соединились с войсками Сталинградского фронта. Группировка гитлеровцев была окружена. После этого шесть советских армий получили возможность наступать в общем направлении на Сталинград, все туже сжимая внутреннее кольцо окружения. Наши подвижные части продолжали отбрасывать войска противника на запад, отодвигая внешний фронт. Им активно помогали авиаторы 8-й и 17-й воздушных армий. Мы с Т. Т. Хрюкиным, координируя наши действия, наносили совместные удары по фашистам, оказавшимся в котле. Кроме того, мы получили указание блокировать вражеские аэродромы в районе Сталинграда. Надо было и в небе замкнуть кольцо над противником.