Крылья Победы

Андрею Боровых памятны многие бои. Но дороже всех для него победы, одержанные в боях над родным Курском. Когда немцы бросили на город сотни бомбардировщиков, он атаковал их с особенным ожесточением, словно чувствовал, что снизу за ним с надеждой наблюдают отец, мать, все его земляки. В этом бою летчик уничтожил два неприятельских самолета Боровых пронесся на бреющем над улицей, где стоял его дом, и бросил вымпел с запиской, адресованной родным. Пехотинцы нашли это послание и передали его матери Андрея. Весточка от сына немного утешила ее. Ведь именно в тот день погиб под бомбами отец летчика — боец пожарной дружины Егор Боровых.

В августе Андрею Егоровичу Боровых было присвоено звание Героя Советского Союза, а в 1945 году он стал дважды Героем. Мне приятно добавить к этому, что и поныне находится в крылатом строю генерал-полковник авиации А. Е. Боровых.

…Наступила осень. Мы воевали в тех местах, где прошли мое детство и юность. Здесь я знал каждый населенный пункт и каждый раз сильно волновался, когда рассматривал карту со знакомыми названиями.

Мы вели воздушную разведку в районе Киева, бомбили железнодорожные станции, чтобы не дать фашистам вывезти военные грузы и награбленное имущество, поддерживали свои наземные войска, захватившие плацдармы на правом берегу Днепра Одной из первых могучую реку форсировала севернее Киева 13-я армия, которой командовал генерал Н. П. Пухов. Переправа там началась 22 сентября. Успешно преодолели водную преграду и войска 60-й армии под командованием И. Д. Черняховского. Мы подтянули авиацию к новым рубежам и готовились к освобождению столицы Украины.

Неожиданно поступило распоряжение: 13-я и 60-я армии передаются в состав Воронежского фронта, который стал называться 1-м Украинским, наш получил наименование Белорусского. Нас, таким образом, подвинули вправо, и штаб переехал в Новозыбково.

В октябре мы провели крупную операцию по форсированию Днепра в его среднем течении. В историю войны она вошла под названием Речицкой. Важную роль в обеспечении боевых действий наземных войск сыграла наша авиация особенно штурмовики. Наиболее эффективно их помощь проявилась при высадке пехоты на противоположном берегу и при закреплении ее на захваченных плацдармах.

Когда освободили Речицу, решили использовать имевшийся там партизанский аэродром. Некоторым нашим летчикам он был хорошо знаком. В течение года, например, им пользовалась 271-я дивизия ночных бомбардировщиков, которая обеспечивала народных мстителей всем необходимым. Этому соединению и отдали площадку.

Но вскоре начальник передовой команды, выехавший в Речицу, доложил, что полоса непригодна для полетов.

— Как непригодна?.. — усомнился я. — Ведь там десятки раз садились наши По-2, причем ночью.

Слетал туда сам. Гляжу — и не верю глазам. Передо мной — крохотная полянка, окаймленная кустарниками и лесом. Какими же героями были летчики, садившиеся здесь! Они ориентировались только по небольшим сигнальным кострам. Обмерив полосу, мы отказались от нее.

Вспоминаются и другие случаи, показывающие мужество и находчивость авиаторов. Однажды ночью мне позвонил по телефону командир 271-й дивизии полковник М. X. Борисенко.

— Никак не пойму, в чем дело, летчик хороший, опытный, а вот уже шестой раз заходит на посадку и никак не может сесть. То подойдет к полосе с большим недолетом, то с перелетом…

На По-2 ведь не было радиостанции: с земли ничем не поможешь пилоту. А горючее у него, видимо, уже кончается. Ведь до Бобруйска, куда он летал, было далеко.

— Не волнуйся, — успокоил я Борисенко. — Следите за ним, а после посадки сразу сообщите, что случилось.

Через несколько минут раздался новый телефонный звонок. Комдив сообщил, что По-2 приземлился только после одиннадцатого захода Выяснилось, что сажал его старший лейтенант Зотов — опытный штурман, совершивший 560 вылетов на разведку и бомбометание. Он и в этот раз бомбил немецкий аэродром. Командир экипажа лейтенант Борис Обещенко был убит над целью.

Позже Николай Зотов подробно рассказал мне о случившемся. Говорил он спокойно, словно не подвиг совершил, а выполнил обычное дело. Только один раз у него дрогнул голос, когда упомянул о гибели командира.

За проявленное мужество штурман был награжден орденом Красного Знамени.

Через несколько дней подвиг Николая Зотова повторил Иван Разуваев. Это произошло во время третьего ночного вылета экипажа Николая Ширяева на По-2. При подходе к цели фашисты обстреляли самолет. Штурман был ранен в голову, стал хуже видеть — заплыл правый глаз. Но он ничего не сказал летчику и, превозмогая боль, сумел сбросить бомбы.