Крылья Победы

Нашим штабам предстояло составить план перебазирования частей в ходе операции. Так, уже на третий день наступления радиус действия штурмовиков был на пределе. Значит, для них требовалось готовить посадочные площадки у линии фронта или даже сажать их в тылу противника на аэродромы, захватываемые подвижными группами. В этом случае переброску людей, имущества, боеприпасов надо было осуществлять транспортными самолетами. Для оперативных перевозок выделили Ли-2 и По-2, заранее определили аэродром их базирования и назначили сроки сосредоточения на нем необходимого количества боеприпасов, технического и другого имущества.

В те дни я нередко встречался с представителями соединений авиации дальнего действия, которые должны были в ночь перед наступлением нанести массированный удар по объектам в тактической глубине обороны противника. Решение этой задачи требовало четкой организации управления и наведения. Оперативную группу АДД возглавлял генерал Н. С. Скрипко. Вместе с ним мы распределили цели, согласовали время, высоты и направления налетов, порядок взаимного опознавания, оповещения и связи.

Подготовка операции завершилась однодневным учением с участием командиров корпусов, дивизий и их начальников штабов. В ходе его мы окончательно отработали и уточнили способы перенацеливания авиации с одного оперативного направления на другое, вопросы тактики и управления, тылового обеспечения и перебазирования. На учении присутствовали представители командующего ВВС генералы И. Л. Туркель и Б. В. Стерлигов.

Это был завершающий этап всей громадной полуторамесячной работы. Наибольшая нагрузка выпала на долю штаба и его начальника генерала П. И. Брайко, который пришел к нам незадолго до начала боев под Курском. Генерал Косых стал моим заместителем.

Как-то в разговоре наедине генерал Брайко признался, что после знакомства со мной он пожалел, что попал в нашу армию. Уж очень молодым я показался ему. «Наберешься горя с этим юнцом», — подумал он тогда В дальнейшем, однако, мы с ним сработались и хорошо понимали друг друга. Петр Игнатьевич был человеком твердого характера, требовательным к себе и к подчиненным. Исполнительность у него сочеталась с инициативой и находчивостью.

Готовя штабную игру накануне грандиозного наступления, мы решили придать ей дух состязательности, чтобы лучше увидеть, кто и как подготовился к боям. И все командиры с каким-то особым задором, даже азартом докладывали свои решения. В ходе учения удалось выработать единый взгляд на возможные варианты действий. Все выявленные недостатки были сразу же устранены О результатах я доложил Г. К. Жукову, К. К. Рокоссовскому и А. А. Новикову.

Было это 19 июня. Примерно в то же время завершилось планирование действий авиации на всех фронтах, принимавших участие в Белорусской операции. Справа от нас, на 2-м Белорусском, находилась 4-я воздушная армия генерала К. А. Вершинина Она уже имела богатый боевой опыт, приобретенный в воздушных сражениях на Кубани и в Крыму. Славный путь прошла и 1 ВА генерала Т. Т. Хрюкина. Вместе с ней нам предстояло наносить удары по противнику в районе Минска. Меньше я был знаком с 3 ВА и ее командующим Н. Ф. Папивиным. Знал только, что в юности, будучи курсантом школы ВЦИК, он охранял кремлевскую квартиру и кабинет В. И. Ленина За войну вырос до командарма, отличился при освобождении Смоленщины. Его армия была далеко от нас и с нами непосредственно не взаимодействовала.

Я знал обстановку и замысел каждого из соседей — генералов Вершинина и Хрюкина Они, в свою очередь, были в курсе наших дел.

Хотя мы и доложили о готовности соединений к бою, нас очень волновало то, что молодежь в 300-й штурмовой авиадивизии не имела боевого опыта. Особенно тревожило, что даже командиры звеньев и эскадрилий не участвовали в боях. А ведь им предстояло водить группы штурмовиков. Прикомандированные инструкторы 2-й гвардейской дивизии, конечно, помогли молодежи. Но эти опытные наставники убедительно посоветовали нам ввести в бой 300-ю дивизию на второй или третий день сражения, когда войска уже выйдут на оперативный простор. Там ориентиров будет больше, легче разобраться в обстановке. И я принял решение: при прорыве поднимать дивизию в воздух, а пустить ее в бой на второй день.

Летчики расценили это как отстранение их от участия в крупнейшей операции. Я побывал у них и объяснил, почему принял такое решение. Но они не успокоились, все рвались в бой.

На следующее утро ко мне зашел начальник политотдела армии полковник В. И. Вихров — серьезный и вдумчивый офицер. Мне нравились и его работоспособность, и умение увлечь людей. Партполитработу он строил, исходя из боевых задач, смело поддерживал новое. Вообще наш политотдел был крепко сколочен, укомплектован знающими дело инструкторами и хорошо выполнял свои задачи.

Так вот, пришел ко мне начальник политотдела и предложил:

— Товарищ командующий, нужно все-таки трехсотую дивизию пустить в дело в первый день. Я посоветовал: