Крылья Руси (СИ)

Алексей осторожно прощупывал почву, думая, не сошла ли сестра с ума. Слишком уж... своеобразным был этот разговор, рядом с телом мертвого друга.

Софья перехватила его взгляд, покачала головой.

- Это неважно, Алеша. Как ни назови – те, кто любит, обязательно дождутся нас за чертой. Я это знаю. И, - глаза вспыхнули знакомыми огнями. – Я не хочу уходить, не расквитавшись с теми, кто поднял руку на моего мужа. Что сказал убийца?

- Пока не знаю.

Софья потерла лоб.

- Французы, шведы или англичане. Равновероятно. Я хочу знать – кто. Более того, я хочу, чтобы это знал весь мир. И когда этих людей найдут... или не найдут, я также хочу, чтобы об этом знали.

Алексей покачал головой.

- А если это вызовет международные осложнения?

- Если вызовет – их просто не найдут. Кто бы это ни был. Если не вызовет - найдут. В таком виде, чтобы зареклись. Как с теми пиратами, понимаешь?

- Понимаю. Но и ты пойми – нам ведь этого в жизни не простят.

- Слухов?

Алексей задумался.

Да, слухи... это почва зыбкая. То ли он украл, то ли у него украли... Всегда можно будет отпереться, мол, я даже ничего и не знал. И не было меня тут. И моих людей не было.

Софья наблюдала за сменой выражений на лице брата почти с болезненным любопытством. Она бы все равно мстила. Жестко и уверенно, только вот с разрешения Алексея или против его воли – это две большие разницы.

Она не ошиблась в брате.

- Ты же знаешь, что я тебя поддержу. Послушаем, что скажет Ромодановский – и начнем действовать.

- Да. Но сначала... мне надо похоронить мужа.

Алексей вздохнул.

- Соня... я хотел тебе предложить. Я знаю, что у Морозовых есть свое кладбище, но я хотел бы, чтобы Иван, ты, я – мы все были вместе и потом. В Архангельском соборе, если ты не будешь против.

Софья покачала головой.

- Я думаю, Ване это бы понравилось.

- А я думаю, что надо распустить еще один слух. Что князь Морозов принял на себя пулю, которая предназначалась мне - специально.

- Жизнь за царя?

- Да, именно так.

Софья подумала, что надо бы и подходящую оперу написать. Или просто песню. Последнее время ей удалось чуть смягчить непреклонность церкви в отношении светской музыки. Может ведь она быть красивой и без скоморошества, без похабщины. Может. И это важный инструмент влияния на народ, его нельзя упускать из рук. Вот и пусть композиторы отрабатывают свое содержание.

- Давай так и сделаем. Я согласна. Что с нашими детьми? Они успеют к похоронам?

- Разве что Алёнка. Сыновей ты сама услала набираться опыта.

- Пусть так.

Софья пробежалась пальцами по растрепанной косе.

- Мне надо привести себя в порядок. Я не могу позорить мужа таким видом.

И Алексей перевел дух.

Сестра точно будет жить. Не станет морить себя голодом, делать какие-либо глупости... Ей тяжело, как и ему. Безумно тяжело. Раньше их было трое, сейчас они словно часть себя потеряли, только вот они выживут. И продержатся оставшиеся им годы. Просто потому, что они принадлежат Руси. Не человеку или семье, а всей стране нужны их знания, опыт, руки, нет у них такого права – поддаваться своему горю и умирать. Даже этого права у них нет, будь оно все проклято.

Монарх – это тот, кто живет, дышит, разговаривает, принимает решения всему назло – и он будет жить! И за его спиной так же будет стоять темная тень. Только вот раньше их светом был Ваня, а сейчас его нет. Совсем нет.

И от этого безумно тяжело.

Но сестре он сказал нечто совсем другое.

- Приведи себя в порядок, а я пока поищу Ромодановского.

***

Федор Юрьевич выглядел не лучше Алексея. Бледный, под глазами круги, щеки за одну ночь запали.

- Государь, как она?

- Жива. Жить будет.

Ромодановский перевел дух. Он искренне боялся, что хоронить придется не одного, а двоих. А там и... Выдержит ли государь? Все видели, как эти трое привязаны друг к другу, так что опасность была нешуточная. А остаться сейчас без правителя?

Молод еще Александр Алексеевич, слишком молод. Ему бы еще лет десять, опыта поднабраться, зубки наточить. Страну-то он удержит, но слишком тяжко ему будет.

- Расспросили мы этого мерзавца. А там и его хозяев взяли. Немецкая слобода, правда, кипит, пришлось туда ночью вломиться, ну да переживут, чай, не баре.

- И кто?

- Шведы, государь. Сейчас то доподлинно известно, все причастные у нас в подвале соловьями поют. Старуха Гедвига крутит. Карл к войне готовится, да куда ему супротив тебя, государь. Вот и решила ударить, обезглавить, а там надеялась, что ее щенок справится.

- Сука, - коротко охарактеризовал шведку Алексей.

- Истинно так, государь, - Ромодановский и не спорил. Против факта не попрешь. – Позволишь ли спросить...

- Что делать будем? – Софья стояла в дверях кабинета. Спокойная, словно ледяная. Черное платье только подчеркивало мертвенную белизну лица. Словно за ночь ушло с него все живое – и царевна стала выглядеть даже старше своих лет. Резко обозначились морщины, побелели губы, ну да от горя и не хорошеют, так что Ромодановский не испугался.

- Да, государыня.

- Мстить. Найдем исполнителей – и нанесем Гедвиге ответный визит. Такое нельзя оставлять без последствий.

И мужчины молчаливо согласились – никак нельзя.

***