Крылья Руси (СИ)

Как удачно, что он решил выдать Ульрику замуж за русского государя, а не за Карла! Да и сестра довольна, пишет – аж пергамент сияет. И муж у нее замечательный, и дети лучшие, и русские ее приняли, как родную – что еще надо? Портрет свой прислала – так Кристиан ее сразу и не узнал, такая красотка.

Все, что ни делает Бог – все к лучшему. Определенно.

***

- Сволочи! Твари!

А вот в Польше у ее величества такой уверенности не было. И у его величества – тоже. Письмо от Софьи пришло сестре, та прочитала и показала мужу. А уж потом...

Мягко говоря, Михайла прогневался.

Значит, его убить, его страну поделить, чтобы не мешали рвать на части Венгрию, а его детей... а что – в политике кого-то интересуют дети?

Разве что как инструмент давления на их родителей, так-то. А потому у пятерых юных Корибутов были хорошие шансы не дожить до старости. Особенно у Ежи – зачем Леопольду законный наследник, да еще такой, которого поддержит Русь, и который имеет все шансы удержать от развала Польшу?

Чуть успокоившись, Михайла поглядел на жену.

- Что предлагает Софья?

За эти годы он успел оценить свояченицу. О, еще как успел! Так что...

- Чтобы мы написали письмо императору Леопольду.

- Какое именно письмо?

- Соня просила написать Леопольду о том,что мы поймали неких негодяев,задумавших покушение. И они-де сваливают все на Леопольда. Мы в это не верим, вот и предупреждаем. Ведь ужас-то какой, такую напраслину возводить на человека!

- Мы ведь никого не поймали?

- Вряд ли Леопольд поедет проверять наши тюрьмы и виселицы. А там… может, кого и поймаем?

Михайла подумал, пожал плечами – и занялся дипломатической перепиской. Почему бы и не написать, в самом-то деле? Главное посла проинструктировать, чтобы отдавал письмо не раньше, чем Август помрет, а то неловко получится.

***

Леопольд с семьей ехал по улицам Вены. Карета мерно стучала колесами по брусчатке, выезд был вполне парадным…

Был,пока не громыхнуло… нечто.

В первую минуту Леопольд даже не понял, что происходит.

Гром?

Гроза?

Как оказалось – ни то, и ни другое. Просто выстрел, когда его не ожидаешь… Леопольд не ожидал. Гвардейцы сразу прикрыли карету, но несколько из них успели полечь при выстрелах. А когда оставшиеся бросились в дом,из которого стреляли, там уже убийцы и след простыл. Только валяется на полу несколько мушкетов с гравировкой на польском языке. Леопольду перевели, и император аж затрясся от гнева.

N ie przyjmuj amortyzatora na czyje's

Не зарься на чужое.

Кто посмел?!

КТО?!

***

Леопольд ругался не хуже Михайлы, разве что не на польском языке. И было, было отчего.

На столе перед ним лежало письмо от польского государя.

В котором он выражал свои искренние соболезнования императору, который даже по Вене проехать спокойно не может! А заодно писал, что и ему тоже тяжко… объявились-де, людишки подлые, которые на Леопольда ссылаются… твари, а не люди!

И вот объясните – откуда он узнал!?

Ладно бы письмо пришло через месяц!

Два!

Тут все понятно и просто. Но... такой короткий срок!?

Считай, намек! Не лезь, куда не надо, а то хуже будет.

Намного хуже.

И ведь уличить негодяя Корибута не удастся! Получается, что кто-то знал о его планах? И... предупреждает?!

Пожалуй, иного толкования у Леопольда и не было.

Что ж, о поляках придется забыть. На время, разумеется. Но есть ведь и другие планы! Венгрия, например…

Май 1691 года.

- Кричали женщины «Ура» и в воздух чепчики бросали, - пробормотала Софья. И счастливо улыбнулась.

Возвращаются!

Ее родные, любимые, единственные…

Муж и брат возвращаются домой целые и невредимые! Да разве мало? Кто не ждал, тот не поймет, какое это счастье. Когда вернулись! Живые, невредимые…

- Мам? - Аленка коснулась руки матери, вгляделась в ее лицо. – ты в порядке?

- Да.

- А чего ты тогда плачешь?

- Ох, ребенок... - Софья промокнула глаза кончиком платка, – вот когда ты кого-то родного и близкого с войны дождешься – ты меня поймешь. Ну да ладно, Бог даст, хоть в твое время лет десять мира у нас будет.

- А Кавказ? Турки?

- Там войны будут некрупные, местные, - отмахнулась Софья. – Казакам работы хватит, а царю туда ехать не обязательно.

- И папе тоже? Мам, а кого ты больше любишь – папу или дядю Алешу?

Софья фыркнула. А ведь неглупый ребенок у нее растет. Подмечает, что вокруг происходит…

- Малышка, а какая рука тебе дороже? Правая? Левая?

- Обе… поняла.

- А раз поняла, значит – что?

- Держи понимание при себе.

- Умничка. Пойдем?

- Ага…

Да и то сказать – пора было. Уже слышались сдалеке приветственные кнрики, уже виднелась толпа, уже собрались все остальные…

Так что Софья заняла привычное место на Красном крыльце, чтобы через пятнадцать минут повиснуть на шее у спешившегося мужа. Рядом так же, на шее у Алексея висла Ульрика, рыдая в три ручья. Дети не отстали, так что очень торджестувенной встречи не получилось, но народу оно и не надобно было. Главное – понятно. Что в царской семье царят мир и любовь. А остальное – от Лукавого…

***

Пир?

Когда это государь, вернувшийся с победой, не закатывал пир на весь мир? Традиция, однако.