Крылья Руси

И все чаще вспоминался Софье синий взгляд мужа.

«Ох, Ванечка, Ванечка. Простишь ли ты меня за то, что я сделала с нашей дочкой? Ей бы о цветочках говорить да вышиванием заниматься, а она чужие судьбы кроит и сорняки на политической грядке выпалывает».

Жестоко, да выбора нет. Никто за Аленку этого не сделает.

А еще в школе воспитывалась и маленькая Феодосия – дочка Алены. И очень тянулась к старшему брату Михаилу, названному в честь прадеда. Софья и не сомневалась, что Елена так же поговорила с малышкой, как когда-то говорили с ней самой. Очень уж хитрое выражение иногда появлялось на мордашке у девочки…

– Турок додавить надобно. Сама понимаешь, не след такое оставлять.

– Не след, – согласилась Ульрика. – Саша сам на войну едет?

– А кому такое доверить можно? Ничего, проедется, чай, не маленький, в битву не полезет.

– Пуля – она ж не разбирает, кого казнить, а кого миловать.

Ульрика знала, что станет волноваться за сына. И Алеша тоже, и Соня, хоть они этого и не покажут. Железные. Все внутри, все в себе и без стона. Неужели могло быть так, что она вышла бы замуж за Карла? Стала бы шведской королевой… Страшно подумать даже. Нет, здесь и сейчас ее судьба сложилась идеально. И царица, привычно переплетя коклюшки, потерлась щекой о плечо мужа.

Алексей коротко поцеловал ее в лоб.

– Соня, ты сама знаешь, шансы победить очень хороши. Именно сейчас…

Да, именно сейчас, когда образовалась коалиция из Испании, Португалии, Дании, Руси, когда к ним примкнули Польша и Венгрия, когда даже Италия решила вступить в войну, у них появилась возможность додавить турок.

Австрии было не до того, она стремительно распадалась на части. Потомки Леопольда просто не могли удержать вожжи в слабых руках. Ручонках.

Франция им сейчас тоже не поможет, от Филиппа Орлеанского толку никакого, он бунты разгребать замучился. Досталось ему нехорошее наследство от Людовика и не тем помянутого Джона Лоу. Страна и так без денег, куда тут балы затевать, а мужчине роскоши хотелось. Вот и получил – восемь роскошных бунтов, на полстраны. Успокоился и прижух, как мышь под веником.

А Александр хотел исполнить давнюю мечту русских. Царьград. Освободить его, а там и умирать не жалко, ты уже в истории останешься. Да и не опасно – есть кому удержать власть, есть кому передать ее – наследнику.

Поход был объявлен под знаменем возвращения себе Иерусалима. Даже не себе, нет. Всем верующим христианам мира. Там же святая земля, там Гроб Господень, и там сидят какие-то турки? Непорядок.

Надо их вышибить, надо создать там государство… Какое? Вопрос. Но точно не русское. Русским там не обосноваться и не закрепиться. И далеко, и ни к чему. Лучше вольный город под патронажем Рима и всех христианских государств. Надо только подумать, как это лучше преподнести. А они под шумок пригребут себе проливы. Поставят бастионы, переименуют Стамбул в Царьград, как он и должен был быть, – и успокоятся. После ликвидации турецкой угрозы им больше ничего не будет нужно. Развиваться и прирастать землями русские станут в совершенно другом направлении.

Чтобы европейцы не волновались, Александр Алексеевич уже при всех отказался от любых земель. Не нужно ему ничего, ему бы вернуть святыню христианскому миру. А заодно немножко поправить свои дела. Они и так неплохи, но что ж отказываться от лучшего? Забрать себе, наконец, дельту Дуная, да и Суэцкий канал может быть полезен, а это значит – Крит, Родос, Кипр. И именно сейчас, пока все смотрят в другую сторону, можно обосноваться там, закрепиться, чтобы никому и в голову не пришло отвоевывать их у Руси.

Папа Римский одобрил это дело и даже попытался под шумок пригрести под свою руку православие, объявил, что заблуждаться каждый может, но сейчас русские встали на путь исправления…

Ладно. Скрипнули зубами, но пообещали попомнить. Придет еще их время.

Пока же под благословением Папы поход быстро принял черты Святого, и участие в нем стало очень богоугодным. На Францию стали поглядывать с подозрением, так, что Филипп Орлеанский, скрипнув зубами, тоже выделил целый полк солдат[37]. Почти целый и даже почти укомплектованный. Но и без него военной силы хватало. Скоро, очень скоро войска сдвинутся с места. А тем, кто останется дома, стоит ждать и молиться.

Софья видела, что Алексей тоскует по старым временам. Ему бы сейчас да двадцать лет, да на коня, да друга Ваню рядом… он бы! Но Константинополь достанется не ему.

Александру.

Сын пойдет на войну, зарабатывать себе бессмертие. А Аленка останется дома, работать на благо Руси, пресекать крамолу и вести разъяснительную работу. Может, даже спросят совета у стариков…

– Это ты, Соня, прибедняешься. – Алексей был в курсе мыслей сестры. Да и что там – сам так же думал. – Вовсе мы и не старики. Дождемся еще!

– Жаль, Сашка никакого щита к вратам Царьграда не прибьет.

– Надо ему намекнуть. Пусть возьмет для такого случая.

Брат и сестра весело рассмеялись. Пока еще можно шутить. Пока война еще не началась. Но уже скоро, скоро…

1728 год

– Уля, Улечка… Не смей умирать, слышишь! Держись!

Софья положила руку на плечо брата.