Крылья Севастополя

Женя Акимов ходил хмурый. Его самолет был вооружен «эрэсами», и дневные полеты ему приходилось совершать чуть ли не ежедневно. После того как они с Тарасенко сбили двух «мессеров», он убедился, что и «коломбина» может «насыпать соли на хвост» хваленым немецким асам, и все же, как ни храбрись, МБР-2 и «Мессершмитт-109» - противники неравные. Последний раз он «напоролся» на «мессеров» при возвращении из разведки: успел нырнуть поближе к батарее «Не тронь меня», та [54] прикрыла огнем, отогнала истребителей, все закончилось благополучно. Но сколько можно так испытывать судьбу?… Был послеобеденный час, мы перед ночными полетами отдыхали. Акимов и Пастушенко тоже лежали - Алеша Пастушенко на верхней, Акимов на нижней койке, но обоим не спалось: утром на взлете их снова подкараулили «худые», хорошо, что подоспели наши «ястребки». А если бы нет? МБР-2 на фоне воды - отличная цель. Короткая атака пары «мессеров» - и прощай молодость! Но такой уж человек Дон-Евген - распространяться не любит, больше молчит, про себя переживает. Тут-то и появился Михайлов, словно прочитав его думы. Вошел незаметно, спросил у дежурного:

- Отдыхают перед полетами?

- Отдыхают, товарищ комиссар.

- А лейтенант Акимов?

- Тоже отдыхает, но не спит.

- Позовите его. И штурмана Пастушенко.

Но Акимов уже поднялся без приглашения. За ним - все остальные. Какой, в самом деле, может быть отдых, если комиссар бригады в кубрике!

Полковой комиссар присел на скамейку, пригласил сесть рядом Акимова, Пастушенко.

- Рассказывайте, как было утром.

Акимов рассказал: спустили самолет на воду, оттащили в конец бухты. Только запустили мотор, попросили взлет, стрелок кричит: «Худые» на нас пикируют!» - и застрочил из пулемета. Акимов - полный газ и в сторону, всплески от очередей - сбоку. «Мессеры» свечей вверх, а им наперерез «ястребки». Ну, «мессеры» - ходу, а Акимов - на взлет. Так и ушел в море под прикрытием истребителей.

- Да, - протянул Михайлов. - Наглеют немцы. Чувствуют, что у нас силенок маловато. А что поделаешь - выполнять задания надо?

- Конечно, надо, - ответил Акимов.

Комиссар обвел всех нас взглядом, в его глазах вспыхнула задорная искорка:

- Я тут поразмышлял на досуге… В общем, возникли некоторые соображения, приехал с вами посоветоваться. Так вот, немцы сверху видят все наши приготовления: как спускаем самолет на воду, как запускаем мотор. И ждут удобного случая, чтобы атаковать, когда все внимание летчика - на взлете, когда самолет, по существу, беспомощен. [55] А что если самолет еще в темноте оттащить катером подальше к Херсонесскому маяку, а с рассветом, пока немцы будут чухаться, запустить мотор - и взлет прямо в сторону моря. Пока они поднимут истребители, пока наберут высоту - мы уже далеко в море.

- А возвращаться как? - спросил Пастушенко.

- И это я продумал. Во-первых, подходить со стороны моря надо не к мысу Фиолент, где самолет виден аж с балаклавского берега, а прямо к Херсонесу, на бреющем полете, чтобы при необходимости скорее проскочить под прикрытие зениток; а во-вторых, нужно договориться с нашими истребителями, чтобы к приходу разведчика они были уже в воздухе. Конечно, для точного выхода на Херсонес в строго определенное время потребуются точные расчеты штурманов, но это, я думаю, не проблема.

Мы слушали внимательно. Предложение комиссара заинтересовало всех.

- Можно попробовать, - сказал Акимов, - авось получится.

- Э, нет! - неожиданно засмеялся Михайлов. - Я придумал - мне и проверять. Первым полечу сам.

- Прошу взять ведомым, - сдержанно, как всегда, улыбнулся Акимов.

- За тем и прибыл, товарищ Акимов. По рукам?

- По рукам, - смутился Дон-Евген.

…Под утро, когда наш последний самолет возвратился с бомбоудара, катера зацепили два МБР-2 и потянули их к выходу в открытое море. На пилотском сидении ведущего сидел полковой комиссар Михайлов, лейтенант Акимов был ведомым.

Мы не видели, как они взлетали, не слышали гула их моторов. Но часов в девять утра, когда мы уже позавтракали, в «кубрик» ввалились Акимов и Пастушенко.

- Полный порядок, - весело заявил Акимов. - Система Михайлова сработала безотказно!

Обстановка в Севастополе осложнялась с каждым днем. Теперь после того, как гитлеровское командование перебросило в Крым авиагруппу Рихтгофена, в которой были сосредоточены отборные части фашистских асов, на каждый наш самолет приходилось десять немецких, причем наиболее современных, новейших типов. Площадки, где размещались МБР-2, подвергались непрерывным артобстрелам и бомбоударам. Еще труднее было на Херсонесском аэродроме, где базировались главные наши силы - истребители, штурмовики, пикирующие бомбардировщики. [56]

Враг держал этот пятачок под непрерывным обстрелом. Ежедневно на аэродром падали сотни бомб и снарядов. И все же, несмотря ни на что, наши летчики ни на минуту не прекращали боевую работу, поднимались в воздух по 5-6 раз в день.