Крылья Севастополя

На аэродроме с тревогой ждали возвращения «мига». Лишь вечером позвонили с береговых постов: наш истребитель таранил вражеского разведчика, оба самолета упали в море. Надежды на спасение Рыжова не было.

Но он не погиб. На четвертый день сообщили, что сторожевой катер подобрал летчика, который был до такой степени слаб, что не мог даже отвечать на вопросы. Его отправили в Одессу, в госпиталь.

Не успел еще Евграф залечить свои ожоги, пришло известие: в один день два летчика-черноморца, два [72] закадычных друга - Борис Черевко и Владимир Грек повторили его подвиг. Борис Черевко в этом бою погиб.

Много лет спустя мне довелось побывать в поселке Кача, где раньше размещалось знаменитое Качинское училище летчиков-истребителей и откуда уходили в бой наши самолеты в первые месяцы войны. В поселке разбит красивый Парк героев - в честь летчиков, сражавшихся в годы Великой Отечественной. В центре взметнулся в небо высокий обелиск, на мраморной плите золотом горят имена шестнадцати летчиков-черноморцев, применивших в годы войны грозное оружие - воздушный таран. Первым в этом почетном списке стоит имя Евграфа Михайловича Рыжова, вторым - Бориса Григорьевича Черевко. У подножия обелиска всегда свежие цветы.

Наши летчики не уступали неба врагу. Били его днем и ночью, уничтожали бомбами, пулеметным огнем, пушками, реактивными снарядами, на земле, били в воздухе, если нужно, то и неотразимым таранным ударом.

12 ноября 1941 года настал час Якова Иванова.

В тот день фашистская авиация неоднократно предпринимала массированные налеты на город. В 16 часов поступила очередная команда на вылет: около сорока Ю-88 и Хе-111 шли курсом на Севастополь. Пара за парой истребители поднялись в воздух. За облаками еще не было видно врага, ориентировались по заданным квадрату и высоте. Вот пелена облаков осталась внизу, над головой вспыхнуло яркое солнце. И сразу же Иванов заметил группу Хе-111. Два «мига», сделав разворот, пошли в решительную атаку. Фашисты остервенело отстреливались, но Иванов спокойно посылал очередь за очередью. Один «хейнкель» задымил и, войдя в пике, врезался о морскую гладь. Остальные поломали строй, разбрелись поодиночке, но курса придерживались. Иванов заметил «хейнкель», отставший от основной группы, и не раздумывая кинулся в лобовую атаку. Машины стремительно сближались. Открыл огонь штурман «хейнкеля», нажал гашетку Иванов… И враг не выдержал: пробил облачность, начал уходить.

Этого только и ждал Яков: он отжал ручку, и остроносый «миг» устремился вдогонку. Огонь! Разноцветные трассы прошили фюзеляж «хейнкеля». Еще очередь, еще… Кончились патроны. «Таран!» - решил Иванов. Фашист, почувствовав угрозу, дал полный газ, истребитель начало раскачивать воздушной струей, создаваемой моторами «хейнкеля». И все же они сближались. Наконец [73] - сектор газа вперед до упора, отчаянный рывок, и «миг» винтом ударяет по высокому килю вражеского самолета.

Яков тотчас взял ручку на себя, выровнял машину. Глянул вниз: «хейнкель» врезался в землю и взорвался на собственных бомбах. «Миг» мелко подрагивал, но рулей управления слушался, показания приборов были почти в норме. Иванов развернулся и лег курсом на аэродром. Мотор тянул слабо, самолет понемногу снижался, но летел.

Вот и Херсонесский маяк, знакомый аэродром. Теперь можно выпускать шасси, заходить на посадку. Спокойно, спокойно, Яков! Еще мгновенье - и колеса чиркнули по земле, заскрипели тормоза.

Повреждения на истребителе оказались незначительными: слегка погнулась лопасть винта и вышел из строя масляный насос. Пулеметы оказались в полной исправности, но патронные ящики были пусты. В корпусе насчитали тринадцать пробоин.

Командир авиагруппы полковник Юмашев, сам первоклассный истребитель, узнав о таране, поспешил с командного пункта к капониру. Подошел к самолету, провел ладонью по лопастям винта:

- Малость выщербились, - улыбнулся. - Теперь у вас, товарищ лейтенант, не лопасти, а пилы на истребителе.

- Так ведь и хвост у «хейнкеля», товарищ полковник, металлический, - в тон командиру ответил Иванов.

Через два дня воентехник 2-го ранга В. П. Иванько доложил, что самолет к боевому вылету готов.

Долго нового вылета ждать не пришлось. Враг все время бросал на город большие группы бомбардировщиков под прикрытием истребителей, «ястребкам» приходилось отбивать непрерывные атаки. За короткое время в ожесточенных боях Яков Иванов сбил еще несколько вражеских самолетов.

Рано утром, когда восьмерка штурмовиков Ил-2 выруливала на взлет, находившийся на боевом дежурстве Яков услышал:

- «Буйный-пять», я - «Маяк». Немедленный вылет. Квадрат…