Крылья (СИ)

Кастиэль понимал, что солнце действительно припекает слишком сильно, чтобы в плаще было комфортно. Ему уже приходилось раздеваться, для сна, но в дневное время он еще не нарушал формы одежды, и теперь неуверенно принялся из нее выпутываться.

Дин громко рассмеялся.

- Скоро у нас будет вареная курица!

Эту свою эмоцию Кастиэль уже мог различить. Она заставила быстро снять плащ и с самым независимым видом потянуть с плеч пиджак. Но видимо он двигался слишком медленно, потому что Дин, успевший отобрать шланг у Сэма, окатил его водой сверху донизу.

Кастиэль тряхнул головой. Брызги мешали видеть, тело от шока стало совсем непослушным. Дин снова рассмеялся – и вот тогда это случилось.

Оно было немного похоже на небесный покой. Земное ощущение, сродни опьянению, но расслабленность, приносимая спиртным, всегда чувствовалась поддельной, а это было настоящим – светлым, умиротворяющим и придающим сил. Кастиэль замер, опасаясь спугнуть хрупкое ощущение.

- Эй, - спросил Дин. – Ты обиделся, что ли?

Кастиэль взглянул на него, но даже такого робкого жеста хватило, чтобы непонятное нечто пропало, как не было. Он снова беспокойно пошевелился, прислушиваясь к себе.

Одежда мокрая. Солнце горячее. Дин беспокоится. Ничего больше.

Показалось?

- Я пойду в дом, - сказал он и поднялся с крыльца под взглядами трех пар взволнованных глаз.

Позже Кастиэль стоял под душем и пытался понять, что произошло.

Скорее всего, ему просто почудилось. Но, как сказал бы Сэм, не стоило сдаваться депрессии. А Дин добавил бы, что депрессия – слишком умное слово, а сдаваться не стоит вообще. В принципе.

Это и было одной из причин, по которым Кастиэль с ними остался. Хотя то, что ему хотелось их видеть, присматривать за ними, являлось причиной более важной. Но без крыльев он оказался таким беспомощным. Пока братьям приходилось присматривать за ним.

Возможно, дело и на этот раз было в Дине. Он вызывал эмоции, такие сильные и сложные, что Кастиэль даже не делал попыток в них разобраться – бесполезно. Но порой, когда Дин заглядывал ему в глаза – так, будто мог видеть то, что еще оставалось от крыльев – Кастиэлю казалось, что он ощущает… что-то. Возможно, сейчас произошло то же самое, только без взгляда.

Или дело было в разнице температур? Но ведь раньше ему доводилось обжигаться, а потом делать воду слишком холодной. Он не сразу научился обращаться с кранами.

Кастиэль задумчиво выкрутил горячую воду на максимум.

Крохотную комнатушку заволокло паром. Ладони медленно розовели, кожа сморщивалась от тепла. Кастиэль следил, как вода стекает по телу, пока не стало трудно дышать, а потом резко повернул другой кран.

Ледяной водопад обрушился на плечи. Кастиэль вздохнул глубоко-глубоко – только что в крохотной комнатушке совсем не было воздуха, а теперь он был, такой вкусный. Мышцы сладко заныли, в ушах запульсировало. Кастиэль тихо выдохнул – и ощущение погасло.

Это было похоже и не похоже на то, что давали крылья. Будто там, за спиной, сформировалось перо, совсем новое, неопробованное. Кастиэль даже оглянулся – глупо, по-человечески попытавшись посмотреть на собственное плечо.

Если бы у него вновь росли крылья, он бы об этом знал. Разве не так? Но ведь раньше они никогда и ни у кого не росли! Точнее, Кастиэль ничего об этом не знал. Совсем ничего.

Единственное, что он мог – снова обрушить на свою голову едва терпимый кипяток, а потом – холодную воду. И снова. И снова.

Спустя два часа его вытащил из душа ругающийся Бобби.

– Отстань ты от него! – смеялся Дин. – Может, он только что открыл для себя секреты дрочки.

– Дрочки? – спросил Кастиэль. Неугомонный Винчестер немедленно принялся объяснять.

Видимо, состоявшийся разговор что-то затронул в сознании Дина, потому что на следующую же ночь Кастиэль к знанию о некоторых выражениях современного языка сумел добавить не менее интересные наблюдения.

Нет, «интересные» – не то слово. Правильней будет сказать «впечатляющие».

Вообще-то Кастиэль не предполагал, на что может наткнуться, когда спустился посреди ночи на первый этаж. Ему просто не спалось – снов он не видел, а беспамятство порой пугало. Он надеялся на канал «Дискавери», возможно, на беседу с кем-то из обитателей обветшалого дома и не сразу осознал, что растянувшийся на диване человек увлечен отнюдь не телевизором. Дин почти не выгибал руку, казалось, чуть согнутая ладонь просто гладит живот, а остановиться Кастиэля заставил стон – тихий звук, заставивший вспомнить о сонном животном.

Обычно Дин таких звуков не издавал. Кастиэль сделал еще один шаг и только тогда понял.