Крылья страха

– Не просто бывал… Я жил там, убирался, мыл посуду, стирал простыни, ухаживал за всеми, подавал еду, готовил… Я же кондитер…

– Выходит, ты и у Ломова на квартире бывал?

– Да живу я – и там, и там, где скажут…

– А торт, такой большой, с подушками и кровью, ты делал?

– Я, а кто ж еще… Он же с сюрпризом был, я все надеялся, что вы воспользуетесь пистолетом, а вы… пришли сюда без оружия, без всего… Неужели вы ни о чем не догадывались? Неужели не разглядели этого человека?

– Нет, Зименков, не разглядела.

– Тогда вы и меня не разглядели, хорошо? Сейчас позвоню, кому скажете, и уеду… Обещаете никому не рассказывать про меня?

– Обещаю.

– Слово даете?

– Даю. А это правда, что тебе в камере сломали челюсть и отбили половые органы?

– Побили немного, конечно… А потом ночью выпустили и перевели – по бумагам – в мертвецы. Так я пойду позвоню?

* * *

Она уже сидела в машине Крымова, но перед ее глазами все еще стояло тонкое бледное лицо с огромными темными глазами, полными боли и страдания. Зименков… А она даже не запомнила его имени.

Крымов говорил ей что-то, задавал вопросы, но она молчала. Очевидно, он спрашивал ее, почему у нее пальто такое, словно по нему прошелся целый батальон солдат, почему у нее чулки спущены и порваны, а ноги в крови, почему разбито лицо и искусаны губы…

– Крымов, я жива, а Ломов мертв.

Машину кинуло в сторону. Мотор отключился, и стало слышно, как за окнами воет ветер. Ночь, октябрь, холод…

– Это ты убила его?

– Нет. Не останавливайся. Поехали отсюда. Утром я тебе все расскажу.

* * *

В девять утра к Крымову позвонил Шубин и спросил, нет ли у него Юли. Она, сонная, взяла трубку:

– Привет, Шубин, ты не удивляйся, что я здесь… Я – как переходящее красное знамя – достаюсь победителю… Как дела, нашел Сотникова?

– Нет… Я нашел только заброшенную дачу, место, где они прятались, там остатки еды, все брошено так, словно их кто-то спугнул. Но их точно двое… Я уверен, что Рита с ним…

– Сейчас холод, дачный сезон закончился… Мне кажется, я знаю, где они… Подъезжай сюда, сейчас Крымов сварит мне кофе, и мы все вместе отправимся на дачу Бассов… Ты же знаешь, как я люблю кататься на машине… Можешь взять с собой и Надю, ей тоже полезно будет подышать свежим воздухом…

– У тебя что-то голос такой, словно ты выиграла в казино миллион долларов…

– Я выиграла жизнь. Так ты приедешь?

* * *

Выехали на машине Шубина. Вчетвером. Надя, увидев распухший нос и губу Юли, принялась причитать и охать.

– Ты бы посмотрела, в каком состоянии мое тело, – вздохнула Юля.

– Тебя что, изнасиловали?

– Если бы…

И она всю долгую дорогу рассказывала о том, что перед смертью успел сообщить Ломов.

– Но кто же тогда стрелял в тебя? – спросил Шубин.

– Я думаю, что Сырцов, который после того, как мы обнаружили квартиру Соболева, запаниковал…

– Не забывай, что ты встречалась с Ломовым, и Сырцов вполне мог допустить мысль о том, что Ломов предал его… Ведь он же сам говорил тебе, что хотел убрать Полину и завербовать вместо нее тебя…

– Сырцов знал о неприязненном отношении Ломова к Полине, как знал он и то, что Полина могла проболтаться и рассказать Крымову, что Садовниковых убил Сырцов. Уверена, что господин прокурор лег в больницу сразу после того, как стрелял в меня, еще и для того, чтобы потом убрать и тебя, Женя… Больница бы обеспечила ему алиби, да и кому же в голову могло бы прийти, что прокурор области развлекался отстрелом частных детективов.

– Интересно, а Лора узнала в Ломове своего дядю? – спросила Щукина.

– Думаю, что теперь об этом нам сможет рассказать только Лиза… Теперь, когда Ломова нет в живых… И если она сама знала, кто такой на самом деле Ломов…

– Послушай, – подал голос Крымов, – но если он убил Полину, значит, он взял себе и все деньги, с которыми она собиралась выехать…

– Наверно…

– И где они?

– В его квартире или в охотничьем домике.

– Надо бы заняться этим вопросом, пока Ломова не нашли…

– Я не против, в конечном счете, мы честно заработали эти деньги… Но мы, кажется, приехали…

Машина плавно остановилась возле уже знакомой дачи, той самой, где Крымов с Юлей нашли мертвого Германа Соболева.

– Зря мы подъехали так близко, надо было остановиться подальше, чтобы не привлекать к себе внимания…

Стараясь не хлопать дверцами, все четверо вышли из машины.

– Они могут быть вооружены, – предупредила Юля, – если Рита могла украсть у Германа капсулы, то могла прихватить и пистолет…

Крымов вошел в дом первым. Входная дверь оказалась открытой. Он сделал несколько шагов и, быстро спрятавшись за угол, стал наблюдать за дверью, ведущей в спальню. Рывок – и он распахнул ее. Картина, которая предстала перед его взглядом, потрясла Крымова и всех, кто вошел следом.

На кровати лежали двое: Володя Сотников и Рита. Они лежали, обнявшись, и крепко спали. Одетые, неподвижные, бледные и похожие на мертвецов.

– Рита, Риточка… – позвала Юля, входя в спальню и присаживаясь рядом со спящими. Она взяла Ритину руку в свою и облегченно вздохнула, убедившись в том, что она еще теплая. – Они живы… Думаю, что они находятся в бессознательном состоянии… Они отощали, обессилели, замерзли…