Крылья страха

Девочка была слишком напряжена, чтобы разговаривать на подобные темы.

– Хорошо. Я дам тебе время подумать, а вечером вернусь. Но если окажется, что Рита Басс мертва, то знай, что ты могла нам помочь, но не захотела.

Валя облизала пересохшие губы и втянула голову в плечи.

В таком вот затравленном и перепуганном виде Юля и оставила ее, едва сдерживаясь, чтобы не хлопнуть дверью.

– Скажите, к вам приходили родители Саши Ласкиной? – спросила Юля у Валиной мамы.

– Да, приходили… Это ужасно…

– Что ужасно?

– Как что? То, что сделали с ее дочерью… Этот зверь, этот НЕчеловек, садист и убийца…

– А зачем к вам приходили Ласкины?

– Они приходили не ко мне, а к Вале. Я думаю, что они хотели у нее что-то спросить… А меня попросили подождать в прихожей.

– И вы потом не расспрашивали Валю?

– Расспрашивала, конечно. Но вы же видели ее: из нее слова-то не вытянешь. Она и на уроках такая. Вся зажатая, как пружина. Неизвестно только, когда выпрямится… Ох и натворит она, чувствую…

– Вы говорите загадками. Так зачем же, по словам Вали, приходили родители Саши Ласкиной?

– За ее стихами.

– Ее? В смысле Валиными?

– Да нет же, за стихами Саши… После ее смерти все, что имело к ней какое-то отношение, было дорого им… Тем более девочкины первые стихи…

– А почему вы решили, что это стихи Саши Ласкиной?

– Иначе зачем бы они пришли?

– Это стихи Риты Басс, которая, возможно, находится сейчас в лапах того самого мерзавца, который замучил Сашу… А ваша дочь что-то знает и молчит.

– Валечка ничего не знает…

– Знает, она мне сама только что в этом призналась. Так и сказала: знаю, но не скажу, потому что ее все равно уже нет…

– Кого, Риты?

– Да нет же, она знает что-то про Сашу Ласкину. Я не могу заставить ее рассказать, но вы – мать, попробуйте внушить ей, что она просто обязана… Иначе исчезнет и она сама. Тринадцать лет – это, очевидно, самый привлекательный возраст для маньяка.

– Постойте, вы что-то совсем запутали меня. О каком маньяке идет речь? Ведь Зименкова-то посадили…

– Посадили, но у него мог быть сообщник.

Юля понимала, что эта неожиданно возникшая версия не имеет под собой совершенно никаких оснований, но она чувствовала, что Валя Кротова, Саша Ласкина и Рита Басс связаны не только чтением стихов. Валя Кротова и Рита Басс учились в одном классе, Саша – вообще в другой школе. Но тогда зачем, спрашивается, родители Саши Ласкиной приходили к Вале за стихами? Каким образом они узнали про стихи?

– Кстати, а откуда Валя знает Сашиных родителей?

– Она их и не знала, пока они не пришли в тот вечер. Она была знакома с Сашей, они вместе ходили на английский к Альбине Георгиевне…

Вот теперь все встало на свои места. Наверняка Валя показывала стихи Риты Басс своей подружке Саше Ласкиной, выдавая их, разумеется, за свои. Подростки в таком возрасте склонны к вранью, они фантазируют и, как правило, выдают желаемое за действительное… Возможно даже, что Валя давала на время эти стихи Саше, родители которой могли знать об этом.

Юля чувствовала, что Саша Ласкина, невинный образ которой пытались представить на суде Сашины родители, та еще темная лошадка. Девочка жила по своим, только ей ведомым правилам, и пролить свет на ее вторую жизнь могли бы Валя или Рита Басс.

Юля поехала к Альбине Георгиевне.

* * *

Альбина Георгиевна представлялась Юле высокой худой и почему-то непременно черноволосой и носатой женщиной лет пятидесяти. Она была удивлена, когда дверь ей открыла моложавая и довольно красивая брюнетка, слегка за тридцать. Красный, искусно связанный свитер, красные узкие брючки, рыжий пушистый пекинес на руках…

– Вы Альбина Георгиевна?

– А вы сыщица? – надменно усмехнулась Альбина, впуская Юлю в квартиру. – Проходите, я знала, что вы придете.

Они разговаривали в просторной комнате с красными обоями. Видимо, хозяйка была неравнодушна к красному цвету. И, пожалуй, к золоту, которым была обвешана, словно рождественская елка.

Мебель, которой окружила себя эта любительница английского, пекинесов, красного, золотого и вязаного, была стилизована под старину, но на самом деле была совершенно новой и сверкала своей девственно-гладкой поверхностью.

– Вам рассказала обо мне Марта?

– Конечно, кто же еще? Задавайте вопросы, я вас внимательно слушаю.

Альбина держалась спокойно, если вообще не дремала на ходу. Глаза ее были полуприкрыты, а полные губы она то и дело сводила бантиками, превращая в сочную крупную вишню. По ней можно было сказать, что эта женщина никогда ни в чем не нуждалась, и то, чем она окружила себя, является частью ее, и воспринимать эту роскошную, породистую Альбину следует в комплексе с ее декором.

– Вы, наверное, думаете, что я буду задавать вам вопросы, связанные с исчезновением Риты Басс? – начала Юля, пытаясь по выражению лица «англичанки» определять моменты промелькнувшего волнения, а может быть, и страха.

– Разумеется, ну не английским же вы пришли заниматься.

– Правильно. Мне уже поздно. Тем более что я учила в школе французский. Мне бы хотелось поговорить с вами о Саше Ласкиной.