Крылья страха

– Этого она не знает, но девочка была в тяжелом состоянии. И физически, и, конечно, морально. Но природное здоровье победило, и она довольно быстро оправилась. Света сказала, что после изнасилований довольно часто бывает так, что насильники не отпускают свою жертву, они ее шантажируют, запугивают и продолжают насиловать. Она привела мне парочку примеров, после чего я просто покрылся мурашками. Это уже тенденция, причем необратимая. Больше того, жертве со временем это начинает нравиться, элемент взрослой жизни придает ей вес в ее собственных глазах. А потом таких девочек сажают на иглу.

– Игорь, что ты такое говоришь? Рита хорошая, воспитанная девочка, и если бы ее продолжали преследовать, она все рассказала бы матери…

– Отец после всего, что произошло с нею, заболел и умер.

– Как ты думаешь, ее насильником мог быть Герман Соболев?

– Пока не знаю, но мне кажется, что скоро мы все выясним. Я и сам чувствую связь между этими тринадцатилетними девчонками и тремя парнями, которых отравили рицином. Возможно, что где-то лежит и отравленный труп Риты, да вот только где? Ведь парней-то нашли в разных местах, и единственное, что в их историях общего, это то, что они были найдены за городом…

– А что Сотников? Ты проследил за ним?

– Проследил. Из школы домой, потом в магазин, оттуда обратно в школу, на биологический факультатив, и снова домой… Я поручил одному пацану проследить за ним два следующих дня, он мне позвонил сегодня утром и сказал, что вся семья уехала на дачу. Володя с ними. Выходные все-таки…

– Значит, ничего?

– Пока ничего.

– А что делать с Крымовым?

– Делать вид, что все идет как надо.

– То есть обращаться с ним, как с больным?

– Тебя раздражает, что он не принимает никакого участия в нашей работе?

– Меня в последнее время многое в нем раздражает… И вообще мне кажется, что я не смогу работать здесь дальше… Это, наверное, все-таки не по мне… Столько событий, столько впечатлений, у меня просто голова раскалывается от увиденного и услышанного… Никогда бы не подумала, что у нас не город, а потенциальный морг…

– Хорошо сказано. Но ты, как говорится, не горячись. Просто дело нам с тобой попалось довольно сложное. Я вот все жду от тебя одного вопроса, но, как мне кажется, уже не дождусь.

– Ты о чем?

– Неужели тебе не бросается в глаза, что дело Садовниковых кто-то нарочно заминает? Ему не дают ходу. Уверен, что восемьдесят процентов заключений экспертиз, связанных с первичными анализами и исследованиями, а именно: отпечатки пальцев, разного рода биологические экспертизы белья и прочего – уже «утеряны».

– Ты хочешь сказать, что кто-то из областной прокуратуры…

– А почему бы и нет? Поэтому я хотел бы предложить тебе себя в качестве охранника. На нас посыпались трупы, а мы делаем вид, что ничего не происходит. Уверен, что Изотов, Берестов, Вартанов, Соболев каким-то образом связаны между собой. Возможно, мы наступили на шлейф, который тянется еще с дела Саши Ласкиной.

– А что там в прокуратуре у Сырцова?

– Информация тщательнейшим образом блокируется, но мне все же удалось узнать, что он продал акции телефонной компании, не свои собственные, разумеется, а принадлежащие дочери.

– Ты думаешь, что это он тормозит?..

– Но ведь и в нашем деле есть ниточка, ведущая прямо к нему домой.

– Ты имеешь в виду номер его домашнего телефона?

– Кстати, помнишь тот текст, который мы нашли на обороте записки с телефоном Сырцова?

– Щукина сказала, что это, цитирую, «бред сивой кобылы»…

– Да нет, этот бред я совсем недавно слышала по радио. И попросила Щукину выяснить, что это за радиопостановка.

– Ты еще по ней не соскучилась?

– По Наде? Соскучилась. Игорь… Мне надо с тобой поговорить еще на одну тему. Боюсь, что своим предисловием я напомню тебе Лору Садовникову.

– Что-нибудь случилось?

– Да. Или у меня что-то с головой, но только… ОНА приходила ко мне домой…

– Кто?

– Говорю же: Лора.

– Как же это понимать?

– А так и понимай.

– И когда это было?

– Да буквально на днях, как раз перед похоронами.

– Надеюсь, это было привидение?

– Откуда мне знать… Я разговаривала с ней, вот как сейчас с тобою… Она сидела у меня в квартире и даже ела торт… Кстати, о торте… – Юля достала из сумки снимок, сделанный ею с ломовского торта, и протянула его Шубину. – Как тебе этот кондитерский шедевр?

– Что это? – Шубин смотрел на красно-белое сооружение, напоминающее постель, и никак не мог понять, что ЭТО такое.

– Говорю же – торт. Мне прислал его один мой знакомый, о котором я тоже хотела с тобой поговорить.

– Чувствую, что пока мы с тобой не виделись, ты не скучала.

– Да уж… Обрати внимание на эти кремовые подушки, на них пятна крови… Это точная копия той самой постели, на которой лежали мертвые Садовниковы.

– Так уж и копия?

– Ты хочешь сказать, что такой торт мог сделать любой человек, обладающий фантазией?

– А что тут делать? Вот если бы на постели были фигурки людей, сделанные, скажем, из марципана да к тому же еще и похожие на Садовниковых, вот тогда да… Но кто этот твой знакомый?