Крылья Тура. Командировка [2 том, c илл.]

О девичьем – это в столовке. Я как раз сейчас мимо нее прохожу. Ух, Клавочка выскочила, привет, красавица! И где только таких красивых девчонок зам. по тылу набирает! Уж он их сторожит, уж он лютует! И тетя Глаша – тот еще дракон, точнее – драконица. Но жизнь нельзя остановить не только приказом, но и пистолетом. Убить – можно, а остановить – нельзя. Поэтому – нет-нет, да и идут смущенные парочки к командиру полка. Товарищ подполковник, издайте приказ, ради бога! А то Лене (Мане, Тане) уже ехать рожать пора! И комполка подписывает приказ о создании новой семьи и демобилизации военнослужащей такой-то в связи с декретным отпуском… Вот так – и смех, и слезы, и любовь… Да еще и смерть рядом.

А некоторые девчонки подают рапорт о переводе из столовки в боевую эскадрилью. В парашютоукладчицы идут, овладевают специальностью оружейника. И таскают потом 45-килограммовый пулемет УБС на чистку. А пушка – еще тяжелее… Но девчонки страшно довольны – они в форме, они – военнослужащие, солдаты! А я слежу за ними, и, делая страшные глаза, наступаю на сапог отдельным блондинистым пилотам, которые тяжело, подобно верблюду, стоящему перед автоматом с газировкой без единой копейки, вздыхают, глядя, как оружейник Людочка, красиво оттопырив похожую на упитанный рюкзачок попку, склоняется над раскрытым капотом истребителя, заправляя патронную ленту в приемник пулемета…

— Хорош дышать как загнанный конь, честное слово! Это твой… твоя подчиненная! И думать не моги! Самого рожать отправлю!

Помогает, но на время. А сейчас весна… Сами понимаете – разгонять летчиков по койкам – это каторга! А они, дураки, не понимают, что если будут зевать в полете – то могут поймать зубами пулю из немецкого пулемета калибром 13 мм. Вот вам и вся любовь тогда и будет.

Да-а, интересная эта штука – жизнь! Ну, все, хватит! А то еще философом стану, диссертацию защищать придется. А тут с бумагами по эскадрилье обернуться не успеваю. Мне кажется, они возрастают просто в прогрессии. Стоит мне в один день подписать около двадцати бумаг, на следующий день их приносят ровным счетом тридцать! И некого отматерить, вот в чем все дело-то…

***

Для нас наступили суровые будни. Командование дивизии сказало: "Хватит! Хватит быть воздушными аристократами и в волшебной синеве неба гоняться за шустрыми мессерами! Пора бы вам, уважаемые короли воздуха, и настоящей работой заняться, а именно – посопровождать Илы на штурмовку!"

"Мать, мать, мать…. Твою ма-а-а-ть…" — смущенно ответило эхо… Кому не ясно – поясняю. Мне кажется, нет для истребителя более сложной, опасной и нервной работы, чем сопровождать Илы.

Эти крокодилы бронированные идут себе метрах на пятистах, километров 350–360 в час, и в ус не дуют! А что нам прикажете делать? Снизиться – так на такой высоте нас любой пулемет зажжет, уравнять с горбатыми скорость – так мессеру даже и напрягаться особо не нужно – бери меня в прицел и жми гашетки. Куда я от его атаки денусь? Только носом в кубанский чернозем…

А когда горбатые подойдут к цели, по ним будут стрелять еще и зенитки. Да не одна-две пушечки, а целая батарея, да еще и не одна! А попадать осколки будут по нам, истребителям. Но хуже всего – когда Илы будут отходить. О-о-о! Они обязательно на какое-то время растянутся кишкой, задний Ил вообще будет болтаться черт знает где, а тут и мессы пожалуют… Да не два, и не четыре… И начинается потеха! Мессы на горбатых, горбатые – от мессов, а мы, как прокладка какая, между ними. И ведь вести бой с фрицами нельзя. Нельзя ни на минуту бросить Илов! Ни на минуту! Только отбивать атаки немцев, держаться рядом со штурмовиками, локоть к локтю, не отходить ни на шаг. А то – разу срубят Ила худые. А нам – трибунал. Кто, как и почему бросил штурмовики? Кто виноват? Кто не воспрепятствовал? Знаете, какие хорошие, глубокие вопросы умеют задавать следственные органы? И как быстро формулировать взвешенные, трезвые и мудрые решения по твоей судьбе? Вот так-то.

Но – бог не выдаст, свинья не съест. Я ухитрился зарядить патроны и снаряды не только себе, но и еще двум летчикам из звена Блондина. Сегодня я лечу вместе с его звеном. Сопровождать Илы эскадрильей не разрешают. Хромов в это время бережет еще кого-нибудь. Потом я полечу с ним, на усиление, так сказать. Работаем по сменному графику, во как!

Ну, полетели. По радио договорились, встретились. Ребята знакомые – из 7-го гвардейского штурмового полка[24]. Подошли поближе, присмотрелись. Какие же они побитые и потертые! Крылья почти сплошь в заплатках, видны свежие пятна краски на латках на корпусах штурмовиков. Ведет их капитан Вася Емельяненко[25], хороший, веселый парень. Чем-то на хитрого лиса похож, как мне кажется.

Подхожу поближе к его штурмовику, вижу, как Вася отодвинул боковую форточку фонаря, улыбается и грозит мне кулаком: "Слишком близко, отойди!" Лицо уже успело загореть, резко выделяется белая линия подшлемника. Все-все, уже отхожу, не боись! Под крыльями его машины вижу РСы крупного калибра, под фюзеляжем – бомбы.