Крылья ужаса. Рассказы

И вместе с тем всё время в сознании Люды мелькали загадочные картины, провалы, нет, судьба Иры немного отодвинулась, но вдруг возникли на первом плане все наиболее невероятные личности или «существа» её последних встреч: Мефодий, «Настенька» и один их непонятный «знакомый», затмивший всё приходившее ей на ум. И слышались, вспоминались намёки на его «логово», на каких-то странных созданий там…

На волнах всех этих бесед, внутренних намёков, надежд, воспоминаний Люда покинула своих друзей, чтоб возвратиться домой…

И всё неожиданно спуталось в её уме, и вместе с ясным знанием о свете вечного собственного Я в душе Люды, необозримой и бесконечной, плыли другие бездны и тёмные провалы…

«Чувствую, что-то со мной происходит, – думала она. – Неужели… Неужели… Как страшен мир! Но как невероятна Россия!»

По дороге, в метро, ей попалась одна очень дальняя знакомая, девчонка лет двадцати трёх, с парнем; оба они были полупьяные и возвращались с другого чтения, кажется, самого Макарова. Она остановила Люду, её звали Вера, и что-то долгое говорила о секретной астрологии и о том, что должен родиться ребёнок, который… Рядом безумствовал парень…

Люда потом мучительно вспоминала, где она последний раз видела эту девочку, кажется, на поэтическом вечере, после которого говорили о гаданиях по предыдущим воплощениям…

Наконец Люда выбралась из метро. Полил тёплый ночной дождик, и было радостно и умилительно, словно кто-то согревал землю. Поздний трамвайчик возвращался на круг. Мелькали деревья, крыши, сады, она была недалеко от дома.

Войдя во двор, она заметила, что в квартире Вольских горит свет.

«Видно, бродит Ира», – подумала она.

Глава 10

Между тем в квартире Зои творилось чёрт знает что. Пока Люда бродила по Москве, слушая подпольные чтения, у Вольских произошли самые чёрные события. Началось всё часов за пять-шесть до возвращения Люды домой. Старушка Софья Борисовна уже спала в своей комнатке, заставленной непонятными фотографиями. Володя тихонько пил водку, Ира исчезла в ванной, а Зоя только что возвратилась из кино. То, что ванная была заперта, взбесило её.

– Когда эта тварь угомонится?! – закричала она, бегая около невозмутимого Володи. – Голову даю на отсечение, она мастурбирует там. Но ведь все последние дни она поздно приходила – спала с этим парнем. Я видела его и сегодня, она от него и пришла. Но разве эта тварь когда-нибудь насытится?! Ребёнок называется! Когда, когда это кончится?!

Володя пил, курил и молчал. Зоя ревела, кричала, рвалась в ванную, но всё напрасно. В бешенстве она выскочила из квартиры. И, встретив во дворе знакомых, окончательно завелась. Она отсутствовала, наверное, часа два, пропадая у соседей по поводу девочки, которая боялась смерти, но во время всей этой суматохи мысль об Ире не оставляла её. Ненависть душила её. Особенно почему-то возмущала Зою наглость и почти беспрерывность Ириного сладострастия в сочетании с холодным, почти взрослым умом девочки, всё это над собой наблюдавшим.

В таком состоянии она вернулась домой. И застала сцену, помутившую её мозг. В столовой на диване лежала голая Ира, вся растёкшаяся от неги, а рядом с ней сидел Володя в одной рубашке, без трусов. Только из маленькой комнатушки доносилось сладкое похрапывание Софьи Борисовны.

Ира умудрилась тут же вскочить и стремглав убежать в свою комнату, заперевшись там. Но Володя, однако ж, растерялся и оторопело смотрел на Зою. Ярость последней выразилась, однако, как-то странно: она мигом подскочила к Володе и плюнула ему в лоб. После этого она приказала Володе убираться из квартиры и не считать её своей женой – навсегда. Володя, обычно не робкий, но почему-то покорный жене, стал собирать вещи. Зою всю трясло, как в ознобе. Володя торопился и, быстро допив водку, ушёл. Зоя знала: к ближайшему соседу, через квартал, к дружку, так как было уже поздно. Злоба и желание отомстить Володе объяли её, на время даже затмив ненависть к Ире.

В квартире стало пустынно и тихо. Софья Борисовна была чудовищно покойна, когда спала. А Ира словно замерла в своей комнате. Зоя долго не могла прийти в себя и бродила по комнате и коридору. У неё возникла даже мысль запрятать Володю в тюрьму, раз и навсегда избавившись от него. Но для этого нужны были бы показания Иры, в том смысле, что Володя её растлил. Тогда за растление ребёнка ему могли бы дать много лет. А он, со своим здоровьем, долго бы не выдержал, издох, думала Зоя. Однако многое зависело от медицинского осмотра Иры и от «легенды». А Иру нетрудно было бы уговорить, эта тварь способна на всё.

Конечно, по существу, Зоя была убеждена, что растлительницей выступала Ира, что именно она инициатор. «Ира уже давно лезла к нему», – вспыхивало в сознании Зои. Попеременно ненависть то к Ире, то к Володе волнами сменялась в её душе. Она не могла сосредоточиться сразу на двоих; когда думала об одной, забывала о другом, и наоборот.