Крылья в багаже. Книга вторая

— Хорошо, — отозвалась Надя, не отрываясь от книги. Была так поглощена чтением, словно и понятия не имела, что несколько минут назад ее муж беседовал с весьма привлекательной особой. Интересно, о чем они говорили?

— Группу набирают на послезавтра, — добавил Фертовский, — кстати, желающих много, а экскурсий мало. Вот и девушка сейчас меня об этом спрашивала, хочет попасть в нашу группу.

— Угу, — Надя по-прежнему читала и явно не собиралась поддерживать разговор.

— Может, ты все-таки решишься, — он сел рядом с ней в гамак.

— Пожалуй, да, — она глянула на Николая, на секунду встретившись глазами, опять спряталась за книгу.

— Да?! — переспросил он. — Это твой окончательный ответ?

— Окончательный, — ровно произнесла она.

— Вчера было столько опасений, я так долго тебя уговаривал, ты упорствовала, ничего мне не пообещала. А сегодня ты так легко и небрежно бросаешь: «пожалуй, да!» В чем дело? Откуда такие разительные перемены? — Николай погладил ее по щиколоткам, затем провел по икрам, добрался до коленей.

— Тебе нравится это? — Надя бесстрастно наблюдала за действиями мужа. Они словно местами поменялись сейчас: она была само воплощение сдержанности и спокойствия, он же проявлял эмоции — не скрывал удивления, заглядывал в глаза, делал намеки, выказывая, таким образом, определенные желания.

— Что? А, это! Безусловно, — Фертовский продолжал ее гладить, рука двигалась выше. Надя по-прежнему без всякой реакции следила за его действиями. — А почему ты спрашиваешь? И почему ты такая вся суровая и неприступная? — он наклонился и поцеловал ее в живот.

— Кругом люди, и на нас смотрят, — заметила Надежда, едва сдерживая желание засмеяться. Ее мнимая холодность и сдержанность распаляли мужа как никогда. Вот это да! Оказывается, и он любит контрасты.

— Да на пляже никого нет, — пылко возразил Николай и повертел головой.

— Неужели? А та блондинка с безупречными формами, что крутилась возле тебя, она уже ушла? — Надя опять уткнулась в книгу.

— Ты ни разу еще не перевернула страницу, — начал было Николай и осекся, — блондинка? Бог мой, да ты ревнуешь?!

— Ничуть! Мало ли кто возле тебя крутится? Если я буду ревновать к каждой…

— Правильно, в этом нет никакой необходимости, — перебил ее Фертовский и улыбнулся.

— Ничего смешного, — Надя громко захлопнула книгу, собралась спрыгнуть с гамака.

— Мне не нужны никакие блондинки с их формами, — он стал серьезным, — и перестань, наконец, вырываться из моих объятий! Не верти головой, мне неудобно целоваться. И книгу брось на песок, она тоже мешает…

Солнце почти скрылось в воде, небо накрывала темнота ночи. Было безветренно и поэтому тихо. Николай и Надя шли по берегу.

— Ты сказал, что я — самая непредсказуемая женщина на свете. Что это значит? — спросила Надя, вспомнив его слова.

— Именно то, что я сказал. При всей твоей осторожности и, на первый взгляд, неуверенности в своих силах, вероятно, выработанной обстоятельствами, — он подумал секунду, — разного характера, ты способна на спонтанные решения, неожиданные поступки, даже авантюризм. В такие минуты ты забываешь о своих страхах и становишься другой.

— Тебе это не нравится? — Надя нахмурилась. Не очень хорошо понимала: муж ее упрекает, критикует или просто констатирует факты? Она давно, очень давно, выработала в себе привычку: чуть что — защищаться, выпуская наружу иглы как ёж. Она прикрывала ими свою ранимость, чувственность и болезненное восприятие всего того, что ее касалось. Нет, она вовсе не требовала постоянного восхищения своей персоной, более того, чаще предпочитала затененность и уединение, таким образом, избегая лишнего к себе внимания и возможной оценки. Она не любила критику и не критиковала сама.

— Дело не в этом, — Николай посмотрел на океан, — что бы я не находил в тебе, что бы не открывал, это не влияет на мои чувства.

— Почему? — искренне удивилась Надя. — Ведь наличие, скажем, каких-то моих недостатков вполне может тебя разочаровать.

— О твоих недостатках я знаю гораздо больше, чем тебе кажется. Они меня ничуть не смущают. Мне гораздо важнее твои достоинства. А вообще, если честно, мне плевать на все эти рассуждения, на рациональный подход, социальную совместимость, общность в воспитании и прочее. Во мне есть полная и непоколебимая уверенность в том, что ты и я — единое целое. Наши души до встречи друг с другом были потерянными, а теперь они вместе стремятся к абсолютной гармонии, — он замолчал. Надя слушала и изумлялась. То, что сказал муж, по сути дела, было гораздо важнее банального признания в любви.