Крылья в наследство (СИ)

— Теперь разотри ее между ладошками, — Алок внимательно наблюдал, как я старательно тру ладошки, — теперь обеими руками натри плечи и руки.

Я медленно провела по своим плечам, запах немного изменился — стал намного слабее, но еще более завораживающим. Больше ничего не происходило.

— Ну? И что это было? — не дождавшись больше никаких эффектов, спросила я. Алок фыркнул и, не в силах больше сдерживаться, расхохотался в полный голос:

— Обычное ароматическое масло!

— Ну, ты и гад! — подскочила я, одновременно стараясь облить обидчика водой. Алок ловко увернулся от летящего в него потока и обездвижил меня, завернув в огромное полотенце. Я извивалась, пытаясь высвободиться, но Алок, продолжая смеяться, с легкостью подавлял мое сопротивление.

— Гад чешуйчатый!

— Сама такая скоро будешь, — он бережно поставил меня на ковер в спальне и, продолжая удерживать одной рукой, отвел растрепавшиеся волосы с моего лица, выслушал еще парочку нелестных высказываний в свой адрес и, усмехнувшись, закрыл мой рот поцелуем. Мое сопротивление сразу ослабло. Ну, вот что гад творит… Меня опять начало закручивать в фиолетовом вихре…

— Если не перестанешь хулиганить, буду целовать дальше, и ни прогулки, ни ужина не будет…

— Какой прогулки? — тут же вернулась я с небес на землю.

— По замку. Постой спокойно, я высушу волосы, — он провел рукой по моим волосам, и вся эта грива моментально высохла.

— Здорово! — восхищенно ахнула я, — А меня так научишь?

— Да, только не сейчас.

— Почему?

Алок опять рассмеялся:

— Я целый день тебя накачивал энергией не для того, что бы ты ее потратила на сушку волос. Все, — прервал он мой готовый сорваться вопрос, — иди, расчеши волосы, а я принесу тебе одежду, до ужина еще полчаса, как раз успеем прогуляться.

Я сидела перед зеркалом, завернувшись в простыню, и сражалась со своими волосами. И вот зачем мне эта мука? Может обрезать их нафиг?

— Даже думать не смей! — Алок незаметно подошел ко мне и отобрал расческу, принялся бережно распутывать образовавшиеся и, что греха таить, еще больше запутанные мной, колтуны.

— Опять мои мысли читаешь?

— Да. И не трудись ставить щиты, все равно сломаю.

— Но зачем тебе это?

— Просто я должен держать процесс под контролем, а твой эмоциональный и энергетический фон проще считывать без щитов, — Алок закончил плести какую-то сложную косу и, подвернув ее, закрепил заколкой у меня на голове.

— Как ловко у тебя выходит… Спасибо! — я принялась крутиться перед зеркалом, разглядывая свою прическу.

— Не за что, обращайтесь, — шутливо раскланялся Алок.

— Ал! — испуганно позвала я его, уставившись на свое левое предплечье, где змеились и переплетались три линии.

— Да? — отозвался он, возвращаясь ко мне от ширмы, стоящей в углу, и разворачивая какой-то сверток.

— Ал, их три. Я вижу их все три!

— И что тебя так пугает? Ты исполняешь волю богов, они дарят тебе свое благословление… Так, — он вытащил из свертка что-то черное невесомо-кружевное, — Я так понимаю, что белье ты не носишь? — он принялся запихивать кружево обратно.

— Ношу! — выхватила я у него кружевные тряпочки.

— Иди тогда, одевайся, — кивнул он на ширму, — я платье тебе пока приготовлю.

Я надела потрясающе красивое и удобное белье, натянула ажурные чулочки и принялась разглядывать себя в зеркале.

— Ния! Ты долго еще? Иди сюда!

— А платье?

— Я тебя для этого и зову.

Я вышла из-за ширмы. Алок присвистнул и чуть ли не облизнулся. В руках он держал темно зеленое длинное платье.

— А может не надо его? Может брюки?

— Нет… — он продолжал пялиться на меня, — можно, конечно и без него, — платье повисло на спинке стула, — но, боюсь, будет холодно…

— Почему не брюки?

— Их снимать тяжело, — очнулся Алок, — Платье будешь одевать?

— Буду…

Теплая мягкая шерсть, длинный рукав, широкая струящаяся юбка, высокий ворот и застежка, наконец-то, спереди. Я быстро облачилась в это мягкое чудо и разгладила несуществующие складочки. Алок оглядел меня, потом поставил передо мной пару удобных туфелек почти без каблука, помог их зашнуровать и протянул руку:

— Пойдем?

Мы шли через огромные слабо освещенные залы и коридоры, со стен на нас смотрели старые портреты, скалили зубы какие-то чудовища. Наши шаги гулко отдавались в полной тишине. Было даже немного жутко, и я все крепче сжимала ладонь Алока.

— Ал, а почему никого не видно? Или у тебя в слугах тоже призраки?

— Нет, — усмехнулся он, — вот этого я, в отличие от Лиона, не умею. Просто слуги хорошо вышколены и без приказа на глаза не попадаются.

Он подошел к абсолютно гладкой стене и нажал на одному ему ведомый выступ, часть стены отошла в сторону и открыла проход на винтовую лестницу. Алок зажег светящийся шарик и запустил его перед нами.

— Идем, не бойся, еще совсем чуть-чуть осталось.

Стена неслышно задвинулась за нами. Ярко голубой шарик плыл перед нами, освещая уходящую в бесконечность крутую спираль металлической кружевной лестницы.

— Ал, а почему у тебя шарик яркий и голубой, а у меня всегда получается желтый и тусклый?

Алок остановился и повернулся ко мне:

— А ты как его делаешь?