Крылья войны

Переломить ствол. Патрон. По маркировке – зеленая (не ошибиться бы). Щелк – заряжено. Взвести курок – руку вверх… Бамц – Шррршшш. Не перепутал – точно зеленая.

– Эй, боец, ко мне! Бегом – сейчас будут садиться, – ору, как могу. Надо же отозвать финишера с поля, а то еще, чего доброго, заденут при посадке. – На, держи. – Сую ему в руку флажок. Хотя кто в такой момент на флажки будет смотреть – ребятам только бы сесть сейчас.

Заходят. Снижается первая тройка. Номер 17 впереди. Серега Колосов садится со своими. Хорошо сели – ровненько. Немножко вразнобой, но в целом пенять пилотам не за что. Андрей сам сделал еще пару кругов и тоже пошел на посадку. Номера 07 и 12. Ковалев и Санька Якименко. Есть касание. Пробежка с замедлением. Покатили в сторону капониров на дальнем конце поля.

Все – приближающаяся гроза уже закрыла солнце. Начал подниматься ветер. Колдун вспомнил про свои обязанности и, расправившись, принялся показывать силу и направление ветра. Вот сейчас случится светопреставление: светомузыкальные фонтаны с сопровождением в виде грома и молнии! Под навесом оставили телефониста с бойцами, которые помогали ему укрывать технику брезентом. Меня с оперативным журналом, который успел захватить со стола, усатый водила подбросил до КП.

На лавке в углу, подложив на коленку планшет, а сверху журнал, делаю последние записи на сегодняшний день. Храмов что-то обсуждает с Черновым. Дежурный по КП по телефону тщетно пытается кому-то объяснить, что начинается гроза, а всепогодных штурмовиков пока не придумали, поэтому стоит обратиться к соседям, у которых с погодой, вероятно, лучше. Хмурый Женька Белоголовцев слушает нашего комиссара, который зачитывает ему и «комэску три» какие-то не очень веселые сводки. Подкатила полуторка, доставив Андрея и Серегу от капониров. У ребят усталые бледные лица. Умыться и снять комбезы не успели. Вошли, синхронно козырнули. Ковалев доложил о вылете. До цели «добежали» нормально. Прикрытия не было, правда, и «мессеров» тоже не наблюдалось. Сделали три захода. Жихаря подбили при отходе от цели. Видимо, «ахт-ахт» осколками зацепил, хорошо еще, что это было «не прямое попадание». Визуально машина выглядела целой. Видимо, задели бронекорпус и пилота. Более подробно доложат техники. Юрку забрал к себе Бородулин.

Храмов поморщился и посадил их писать рапорты.

На улице резко потемнело, загремело и поднялся ветер. Пользуясь тем, что Чернов был свободен, доложился, что снимаюсь с наряда в связи с погодными условиями и, получив разрешение, отправился в штаб сдавать свою амуницию и флажки с журналом.

Добежать до расположения, чтобы спасти от дождя просохшие бриджи, я успел вместе с первыми каплями и очередным раскатом грома.

На ужин мы пошли в плащ-палатках – дождь лил как из ведра. А потом, когда после ужина ребята вывалили покурить, он прекратился, как будто кто-то перекрыл задвижку небесного водопровода. Над перелеском проглянуло заходящее солнышко. Можно считать, что очередной день закончился. Из столовой всех выставил наряд, который приступил к уборке и подготовке к завтрашнему дню. Дописывать письмо отправился в штаб – там от генератора работали лампочки и было светлее, чем у нас в палатке. А «боевой листок» я с чистой душой и открытым сердцем отложил на завтрашний день.

Завтрашний день…

Очередной день жизни штурмового авиаполка Западного фронта начала июня 1942 года. Что он принесет? «На Западном фронте без перемен». Правда, это было написано про совсем другой Западный фронт. Но смысл такой же: нет великих сражений, нет прорывов фронтов, «клещей», «охватов» и «котлов»… Идет обычная, будничная работа. Парням на передовой надо отбить пригорок над безымянным болотцем, богам войны – разместиться и пристреляться, чтобы затем можно было сменить позиции и снова открыть огонь. Наши защитники – полк на «мигарях» – всеми правдами и неправдами пытаются привести в боевую готовность оставшиеся четырнадцать машин. Они тоже сидят на «голодном пайке».

Война пока не спешит. Но каждый день, каждый час она забирает людей. Пока по одному или по двое… Но уже чувствуется напряжение скорого рывка, кровавого взрыва и бешеной круговерти, когда станут гибнуть сотни.

Что мне здесь видно? Только наш участок фронта примерно в сто километров. Оперативка, постановки, указания, приказы. А если шире? А если шире, то надо было учить историю. И не школьный курс, и даже не институтский. Здесь требуется специализированный военно-исторический. В следующий раз так и сделаю: ноутбук инфой «залью» гигов на пятьсот и библиотеку томов на триста захвачу…

Темнеет. Парни нехотя погремели рукомойниками, умываясь перед отбоем. Негромко переговариваются. Потянуло дымком – и почему надо обязательно накуриться перед сном? Чтобы спалось лучше? Холодная сырость забирается под мокрую плащ-палатку, а я все стою и смотрю на закат.