Крылья войны

Ленточку прошли словно под конвоем. Несколько «плевков» зениток и несколько заградительных очередей – не в счет. Это нам не страшно. Тройка «МиГов» развернулась и попыталась усилить последний истребитель, оставшийся возле нашего строя. Черт, возьми! В этой тройке тоже одну машину зацепили. Он пытался держать «клин», но потом покачал крыльями и отвалил в сторону наших позиций. Вы думаете, что «мессера» принялись за нас? Ничуть не бывало. Они повисели слева сбоку, а затем плавным поворотом со снижением пошли за подранками. Я не видел, как были сбиты два первых «МиГа», вот третий они расстреляли при нас, как в тире. Сначала на него скользнула одна пара. Обстреляла и без виража плавно начала подъем. Вторая пара, не торопясь, зашла на беспомощную машину сзади и чуть снизу. Ведущий дал короткую очередь, немного отвернул и пошел рядом с загоревшимся «МиГом», как будто любуясь творением своих рук. «Мигарек» продолжал прямолинейное движение, все больше увеличивая угол атаки. Потом воткнулся в землю и взорвался. «Мессера» на какое-то время оставили нас в покое.

Колонна противника уже заканчивала движение и начала рассредоточение, когда появилась наша эскадрилья. От ФАБов освободились на первом заходе – по ходу движения колонны. Отошли на полтора километра, развернулись и еще разок атаковали эрэсами и бортовым оружием. Потом собрались, прижались к земле и рванули домой.

Андрей спешил – нас ждал теплый прием в районе линии фронта. Разминуться не удалось. Четыре знакомые хищные тени метнулись к нам на подходе к линии фронта. На этот раз они действовали как дворник метлой. Быстрый размашистый проход, подъем на высоту, доворот со скольжением на штурмовую группу и снова трассеры летят в наши машины. Оставшаяся тройка «МиГов» бросалась каждый раз наперерез, почти в лобовую атаку, но безуспешно. «Мессера» сделали несколько таких махов и снова «повисли» «на восьми часах» с превышением метров в семьсот. За «семеркой» Андрея вился черный смолистый шнур дыма. Один из его сержантиков уже не мог держать строй и все больше выкатывался влево. Ведомый Колосова пошел на аварийную посадку. По моей «шестерочке» несколько раз хлестали очереди MG. К счастью, тяжелых повреждений не было – только дырки в крыльях.

Андрей уже не просто звал на помощь, он орал изо всех сил.

– Я Грач-семь, Я – Грач-семь. Атакован! Прошу помощи! Прошу помощи! Я – Грач-семь! Атакован! У нас потери!

И мне с Колосовым:

– Следи – слева сзади подходят! Отверни! Вираж влево! Отверни!..

Хорошо вертеться на «Ишачке», тяжко на «МиГе». Поворот на «Иле» – как пианино по лестнице таскать: и тяжело, и неудобно, и ноги отдавишь!

На этот раз врезали сильнее – вон в плоскости какая дырища появилась! «Грачат» не зацепили – били по мне.

*****! Сожрали отколовшегося ведомого у Андрея. Пусть парню небо будет домом…

Черт! Ведомый Сереги начал крутить нисходящую бочку… …второй оборот, третий… Все – вспышка! Боже! Как все быстро, глупо и нелепо. Вот и нет больше пацана. Мы толком познакомиться не успели, и не помню, как звали этого парня…

– Держать строй! Ближе! Прижмитесь!

– …горку! Давай горку! Вверх-вниз – сбивайте им прицелы!

Когда же это кончится!

– Я Сокол-пять. Вижу вас. Продержитесь минутку – мы на подходе!

– Скорее! ****! Скорее, ради бога!

– Держись, старик!

Вон атакуют сверху наши – зеленые машины со звездами. «ЛаГГи», наверное. Удар – вираж – пошли в набор высоты.

«Мессера» бой не приняли – описали плавную петлю и дунули на форсаже и с понижением в свою сторону. Наши кинулись за ними.

– Эти ***** наших ребят сбили – ***** их! Лупи, Сокол-пять! *****! – орали Серега и Андрей им вслед.

Нам бы теперь только сесть…

Боже, какая усталость, как вагон щебенки зимней ночью разгружал… Из кабины выкорячивался как столетний дед. Умыться бы – жарко… Тошнота… Осмотр машины… Безрадостная картина – дыры на плоскостях. Левый элерон болтается на кольцах. Один из тросиков перебит. За «горбом» зияет здоровенная дырища. Чем это так приложило? Даже от 20 миллиметров пушки должно быть меньше. Это ж дырка, как от зенитки. Поворотник изорван в лоскуты и лохмотья. Половины левого стабилизатора и руля высоты нет. Мамочки, как же это я смог сесть?

Муса явно недоволен. Что-то хотел сказать, но передумал. Еще раз полез под брюхо.

– Ладно, командир, иди, а мы будем решать, что делать. Я тут с ребятами еще покумекаю, что можно починить, хотя проще новую машину в стационарных реммастерских забрать. На пару дней – ты безлошадный. И на всю эскадрилью осталось шесть машин. Твою и двадцать третью, может быть, еще удастся в порядок привести. Ладно, иди, вон за тобой от КП машина пылит.

Что еще говорить? Если Мишка сказал, значит, так оно и будет.

– На, – протянул мокрый от пота шлем своему механику. Он осторожно положил шлемак на парашют. Судя по всему, ему уже было не до моей унылой личности. Мишка, бурча себе что-то под нос, оглядывал дырки в разбитой машине и прикидывал объемы работ. Решал, что и как ремонтировать, менять, исправлять.