Крылья воробья

Не обращая внимания на недовольство Мика, Роб развернул перед ним футболку так, чтобы видны были слова, напечатанные на груди: «Крылья воробья».

— Вуаля!

— Будь я проклят! — расхохотался Мик. — Но ты не продашь много таких футболок!

— Плевать. В эту форму будут одеты игроки «Сити» до конца нынешнего сезона, — с триумфом объявил Роб. — Вообрази только, как разозлятся вражеские ублюдки!

— Круто, — сказал Чарли уважительно.

От этих слов на душе у Роба стало тепло-тепло, хотя виду он не подал.

А вот Джейн смотрела на мужчин, одолеваемая грустью. Хотя она ни за что не призналась бы в этом, но близкие отношения мужа с сыном всегда вызывали у нее чувство ревности. Чарли любил ее, как любой сын любит мать, в этом она ни на миг не сомневалась, однако Роб и Чарли были не просто отцом и сыном, они были друзьями. Теперь прямо у нее на глазах они снова говорили о своем и, сами не зная того, каждым словом отталкивали Джейн, подчеркивая ее непричастность.

И все-таки, несмотря на горечь, она предпочитала такое общение его полному отсутствию в последние два дня. Джейн было тревожно и неуютно оттого, что Чарли нет рядом с ней, а если такое положение дел продлится еще долгое время, как она вынесет разлуку с сыном? Глядя на то, как три идиота снова смеются и шутят все вместе, как миллионы раз до этого, Джейн начала надеяться, что вдруг, может быть, как-нибудь сын помирится с отцом и вернется к ней. Конечно, Джейн понимала, что если это случится, то только из-за Роба, а не из-за нее. И как бы ни старалась игнорировать эту простую истину, ей было больно.

— Ладно, троица, — сказала Джейн, пряча за привычной ворчливостью разбитое сердце, — может, уже поедем куда-нибудь и поедим?

Глава двадцать третья

Джейн ворвалась на кухню и швырнула сумочку на кухонный стол, после чего тычком включила чайник. Никогда еще она так не нуждалась в чашке чая.

Вслед за ней вошел сокрушенный Роб. Его куртку покрывали следы различных продуктов, начиная от мясного соуса и заканчивая сладким кремом. Он направился прямиком к раковине, намочил водой полотенце и стал стирать с себя весь ассортимент.

— Не глупи! — прошипела Джейн. — Просто сними. Придется сдавать в химчистку.

Роб вздохнул и стянул куртку с плеч, пока Джейн занялась приготовлением чая. Он ждал неизбежной взбучки. Нельзя провести в браке столько лет и не знать, как твой спутник жизни поведет себя в подобных ситуациях. Например, сначала молчание, потом буря. Потом еще буря. И в конце концов тишина. Она не сказала ни слова с тех пор, как они покинули ресторан, значит, с минуты на минуту следует ожидать атаки. Вероятно, ей просто нужен предлог.

— Может, лучше поскорее покончить с этим?

— Все, чего я хотела… — начала Джейн, а Роб улыбнулся про себя, мысленно похвалив себя за проницательность. — Все, чего я хотела, это спокойный ужин вместе с Чарли. И что я получила? Битву троглодитов!

— Но что я мог поделать?

— Мог бы просто игнорировать их.

— Они назвали меня задницей!

— Ты и есть задница! — сердито парировала Джейн. — И ты, и твой чертов отец!

Роб чуть не рассмеялся, но при взгляде на разгневанное лицо жены попытался сохранить серьезное выражение лица.

— Ты считаешь это смешным? — Джейн заметила-таки его ухмылку.

— Я просто вспомнил, как мой старик окунул кусок хлеба в суп, прежде чем метнуть в того парня. Это он отлично придумал.

— И что, теперь так будет всегда? — негодовала Джейн. — Куда бы ты ни пошел, на тебя будут бросаться с кулаками и яйцами?

— Они ненавидят меня, я ненавижу их, — сказал Роб, пожимая плечами.

— Но разве тебе не наскучило вести себя как ребенок? Ты просто жалок.

— Мне так не кажется, — стоически ответил Роб. — Это футбол, не нам переписывать его законы. И вот что я тебе скажу: если я хоть что-то понимаю в фанатском движении, дальше будет только хуже.

Джейн оставалось только качать головой. Иногда ей казалось, что она живет под одной крышей с незнакомцем.

— И тебя это не беспокоит? — спросила Джейн.

— Ни капли, — счастливо улыбнулся Роб. — В этом вся прелесть.

Глава двадцать четвертая

Андреа Баркер положила телефонную трубку и уставилась на лист, покрытый ее заметками.

Через несколько секунд она взяла калькулятор и стала складывать различные цифры, но еще прежде чем нажала на кнопку «равно», результат был ей известен.

— Черт, — воскликнула Андреа, глядя на маленький дисплей. — Черт, черт, черт.

Прошло не более пяти минут, как на тот же лист бумаги уставился Роб. Андреа стояла у его стола и не скрывала раздражения.

Роб поднял голову и улыбнулся. Она готова была поклясться, что из Купера сочилось самодовольство.

— Так значит, все продано?

— Растяжки, щиты, баннеры — все рекламные места до единого, — вздохнула она.

— Прекрасно! Что у нас происходит с билетами?

— В последний раз, когда я проверяла, был рост продаж сезонных абонементов. Ну, а на завтра все билеты проданы.

Роб отъехал на кресле от стола и потер руки. У него на кончике языка висела фраза: «Я же говорил вам», — но он промолчал, видя, что Андреа и так не в лучшем расположении духа.