Крылья ворона, кровь койота

Есть, правда, небольшая опасность, что, оказавшись в нестабильности, Имке Лейден вернется домой, и тогда Адаму точно никогда не удастся доказать, что в аномалиях существует разумная жизнь.

Впрочем, для него сейчас важнее, чтобы девушка осталась в живых.

Осталось только определить, где аномалия. Ворон окинул взглядом ближайшие дома. Никакого намека на нестабильности. Ровные стены, украшенные старинной лепниной, плохо отреставрированные дома — самый обычный исторический центр города: на главных улицах все блестит и сияет, а заверни за угол — увидишь облупленную штукатурку и рушащиеся балконы.

Где же эта проклятая аномалия?!

На асфальте в конце квартала блеснула небольшая серебряная лужица, из которой на мгновение выпрыгнула, сверкнув чешуей на солнце, золотая рыбка. Кажется, даже в короне.

Нашел!

— Идем! — Ворон потянул девушку за собой.

Та едва успевала перебирать ногами, спотыкаясь на каждом шагу. Адаму и самому было не особо хорошо — шум в голове еще не прошел, но Имке шла все медленнее…

Запоздало удивившись, что знакомая улица днем пуста (не разогнали же всех местных жителей вороны, в самом деле! Аномалия едва чувствуется, бригада наверняка еще не обнаружила ее и не прибыла), парень постарался ускорить шаг.

На стене дома проявились зеленые плети плюща. Меж неестественно бирюзовыми звездами листьев вспыхивали и замирали, нервно поводя пестиками, алые бутоны, больше всего напоминавшие цветы лилейника.

«Четырнадцатый класс», — автоматически отметил про себя статист.

По рыжему кирпичу побежала трещина. Расширилась, из нее вылезли, ухватившись за края, длинные лапы с когтями.

«Одиннадцатый».

Стекло металлопластикового окна расцветилось ярким витражом с изображением зеленого дракончика, свернувшегося калачиком.

«Девятый».

С неба спикировала, приземлившись на ярко-алую дорогу, птица, покрытая рыбьей чешуей, плавно переходящей в малиновое оперение.

«Седьмой? — удивился Адам. — И до сих пор ни одного оперативника?»

И лишь завернул за угол, парень понял, как он ошибался…

Улицу запрудили оперативные группы, выехавшие на аномалию высокого класса. Адам разглядел море знакомых лиц: Серега Литковский расставлял вдоль стен домов уловители. Витька Громов натягивал сетку, Никита Ольховой спорил с кем-то по рации. А уж незнакомых оперативников было как собак нерезаных. Все что-то делали, чем-то занимались…

А на середине проезжей части лежала, извиваясь в какой-то чудовищной агонии, Рута…

И находилась она в самом центре расползающейся нестабильности…

Адам не раздумывая шагнул вперед. Пусть находиться рядом с такими энергиями опасно, особенно сейчас, при отсутствии малейших средств индивидуальной защиты, но рядом стояла Имке. И ей необходимо срочно попасть внутрь аномалии.

В плечо вцепилась чья-то рука:

— Ты куда прешь, придурок?!

Адам обернулся, и его собеседник подавился выкриком:

— Верин?! Откуда ты тут?!

Этот вопрос, пожалуй, стоило задать самому Адаму — тормознул его не кто иной, как Димка Стеклов, учетчик.

Его-то каким ветром сюда занесло? Здесь работа для оперативников, а не для штабных…

А Стеклов все не успокаивался:

— Ты вообще откуда взялся? Кто это с тобой?! И где тебя три дня носило?

— Три дня? — тупо повторил статист.

По крайней мере, временные линии двух миров более-менее совпадали. Лишние сутки — не такое уж большое расхождение.

— Три дня, — подтвердил Стеклов, нервно проводя рукой по встрепанным волосам. Вспомнил оборванный вопрос и вновь вернулся к старой теме: — Какого черта ты в аномалию полез? Не видишь, люди работают?

Объяснять сейчас, что в нестабильность нужно срочно засунуть Имке, которая все так же стояла рядом, но уже начала хватать ртом воздух, было слишком долго, и Адам буркнул первое, что пришло в голову:

— Вытащить застрявшую хотел. Она ж застряла в центре аномалии.

Объяснение, надо сказать, весьма правдивое — именно таких действий и требовала инструкция. Это если, конечно, учесть, что подобным должны заниматься оперативники, а не напрочь выгоревшие статисты.

Стеклов хохотнул и потянул из кармана пачку сигарет:

— Вытащить! Ты присмотрись, идиот. Она не в центре аномалии. Она сама — ее источник.

Адам так и замер с открытым ртом. Рута — источник аномалии?! Но человек не может быть источником нестабильностей!

Ага, а еще аномалии — это просто вспышки, разумной жизни там быть не может, а Серый — добрый и ласковый дедушка.

Словно подтверждая недавние слова Стеклова, бьющаяся в судорогах Рута с силой ударила ладонью. Там, где ее пальцы коснулись асфальта, побежали крошечные трещины, сами собой сворачивающиеся в спирали. Из одной с силой выстрелил ввысь розовый куст, из другой — прыснули в разные стороны отряды муравьев, из третьей — ударил в небо фонтанчик зеленой жидкости…

Теперь все встало на свои места. Высокий уровень искажения, местных жителей либо временно вывели на другие улицы — способы есть, — либо просто затуманили им зрение. Для обычного, не видящего аномалию человека толпа, занявшая улицу, казалась сейчас какой-нибудь ремонтной бригадой, занятой раздолбанным тротуаром или спиливающей старые тополя.