Крыло ангела

Алексей смотрел, как Чолон добивает из большого лука последнего ревущего, но еще стоящего на ногах горного великана, и не мог пошевелиться. Но вот словно новый источник силы открылся где-то внутри — тепло разлилось из груди, возвращая силы измученному телу. Алексей повернулся, оглядываясь вокруг, и щемящая тревога заполнила его сердце. Оборотень, весь залитый кровью и придавленный телом последнего из убитых им врагов, лежал неподалеку без признаков жизни. Чолон стоял опершись на свой длинный лук, но по пальцам опущенной вниз второй руки стекала ленивыми крупными каплями из-под рукава кровь. Из-под лежащего поодаль огромного тела горного великана торчало вверх лезвие секиры, все руны на которой сейчас скрывала корка спекшейся крови. Эйра сидела на земле, зажимая рукой бок. Кроме Алексея и Чолона лишь Эльви оставалась на ногах, хоть и была бледна, как сама смерть. Страх за друзей захлестнул Алексея. Он дернулся было в желании помочь, как оборотню в прошлый раз. Но как выбрать, с кого начать? Кому помощь сейчас нужнее? И не станет ли слишком поздно, если он ошибется в выборе очередности? В мозгу Алексея запульсировали слова колдуньи: «Чем большей силой обладаешь ты сам, тем больше ее щедро отдавал нам в трудную минуту. И мы рядом с тобой становились сильнее, быстрее, умнее, опираясь на эту твою силу». Он замер, ощутив горячую волну, зарождающуюся где-то в груди, ширящуюся и набирающую мощь. Все, что он успел, это по-настоящему пожелать помочь, отдав каждому из них хоть толику своей жизненной силы и энергии. В груди взорвалось, жар хлынул в плечи и голову. Алексей выгнулся, раскинув в стороны руки и подняв лицо к небу. Жар вырвался из тела, изливаясь мучительно горячими струями во все стороны. Алексей перестал видеть, слышать и осязать что-либо в окружающем его мире. А потом обрушился смертельный холод, и перед глазами оказалась земля, стремительно бросившаяся навстречу и жутким ударом погасившая закричавшее от холода сознание…

Холод медленно отступал, становясь не таким мучительным, скручивающим все тело жесткими судорогами дрожи. Сознание выползло из непроглядной, холодной тьмы, и он ощутил стороннее тепло. На закрытых веках затанцевали тени, и, открыв осторожно глаза, Алексей увидел неподалеку весело пляшущие языки костра. Сознание вернулось окончательно. Алексей со стоном сел.

— Ты не послушал меня, — прошептала Эльви, оказавшаяся рядом, и в интонациях ее слышалась улыбка. — Ты спас сегодня от верной смерти Оторока. Да и остальным помог несказанно. Не все могут так быстро восстанавливаться и заживлять раны, как Зур. Чолон был совсем плох, хоть и держался на ногах. Думаю, он так и умер бы стоя, просто не позволив себе проявить слабость и упасть. И сам ты, мой возлюбленный господин, только чудом остановился практически за гранью жизни, вернувшись оттуда, откуда обычно уже не возвращаются.

— Все, что нас не убивает, делает нас сильней, — хрипло прошептал Алексей пословицу Забытого мира. И, судя по тому, как удивленно расширились глаза Эльви, понял, что эти слова — из настоящих, истинных, а не обычный морок Забытого мира типа: «Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше».

— Ты… верно сказал, господин, — тихо произнесла колдунья, подтверждая его догадку, — но… мы боимся за тебя.

— Вы развели костер, — чуть скосив глаза, констатировал Алексей, желая переменить тему разговора.

— Это была одна из искорок, которая как маяк показывала тебе дорогу обратно, — пояснила Эльви, осторожно прижимаясь к его плечу. — Ты стал холодным, как кусок льда. Да и у остальных сил хоть и прибавилось, но недоставало, чтобы ожить окончательно. Мы с Зуром рассудили, что нам практически уже нечего терять и от костра намного хуже наша ситуация не станет.

— А как Зур? — спросил Алексей, вспомнив окровавленного оборотня, придавленного телом кентавра.

— Намного лучше всех остальных, — успокоила его девушка. — Он даже успел сходить на охоту. И хоть ему и пришлось долго бежать из-за того, что шум битвы распугал всю дичь в округе, он все же притащил двух молодых кабанчиков. Мы смогли накормить всех горячим, сытным ужином и напоить отваром из трав, которые я собрала, пока Зур охотился.