Крыло бабочки (СИ)

- Я все сделаю, хоть весь этот город разнесу, но ты будешь только моей шлюхой, – рычит Муза в бессильном оргазме, до которого эта дрянь доводит ее почти сразу же.

- Но ты даже не можешь победить ее, – и эти слова, брошенные Химерой, бьют сильнее хлесткого кнута.

Муза рычит, но уже не столько от удовольствия, которое испытывает доведенное тело, сколько от злости.

Да, все дело в ней. В ней второй, которая по ошибке является первой. И которую невозможно победить.

- Она по-прежнему не знает, верно? – Химера потягивается и ложится рядом, смотря пристально в васильковые глаза.

- Нет, даже не подозревает, – холодно сообщает Муза и тянется к губам, желанным, притягательным и только ее сейчас губам. Словить этот долгий, полночный поцелуй.

Млеть от настоящего. И ненавидеть свою другую часть.

Это она должна быть главной. Это она должна руководить и направлять. Так почему ведущую роль играет эта слабачка? Хорошо, что она хотя бы ни о чем не догадывается.

От Музы совсем недавно ушел Ривен.

Первая она целыми днями ничего не делает. Тупо сидит, пялясь в одну точку. То плачет, то нет. Подыхает от жалости к себе. И ничего не делает. Вторая ненавидит ее за это. Вторая в то время, как первая не замечает, как живет, а лишь существует, не вылезая из своей комнаты, живет и отрывается на полную. Зависает в барах. И наркоманом ползет к Химере, уговаривая ту уйти с ней. Но нет. Ни хера та не соглашается. Химера – шлюха последняя, и другой уже не станет.

Но Музе второй страсть как хочется обладать ею. А еще – собой. Не просыпаться в те моменты, когда сознание первой совсем уже отключается, а иметь полный контроль над телом. Почему так? Почему она на вторых ролях?

Все ведь началось тогда, с того самого изнасилования. После такого девы, что Сиреникс затащил в Океан, не выживали. Умирали в экстазе и шоке на дне морском. Но Музу Сиреникс оставил в живых. Хотя прошелся и по полной. Отыграл целый спектакль, в результате вывернув сознание феи наизнанку и разбив капризную девицу, что поросла на остове, не тронутом еще Беливиксом.

Конечно же, такое не проходит без последствий. Там, где прошлись трансформации, ничто прежним уже не будет. Именно там и посеяны первые зерна.

Сиреникс унизил, уничтожил, разбил вдребезги то, что образовалось под влиянием Беливикса. Оставил все в осколках и уплыл. А разбитая ваза уже не станет целой, как ее ни пытайся склеить.

Одни осколки стали отражением мыслей, чувств, воли, а другие поддерживали изнутри. Но именно в тот момент, когда разгневанный змей выбросил фею на пляж Домино, ее сознание разделилось на две части.

Первая вобрала в себя всю боль, унижение, слабость, низость, стыд. Первая была абсолютной слабачкой, дрожащей на холоде. Бесхребетная, не имеющая стержня. Первая была лишь слабой копией прежней, настоящей Музы.

Вторая же... Вторая несла в себе злость, обиду на змея, ярость от того, что Сиреникс с ней сотворил, и бесконечное желание отомстить, найти и выпотрошить ползучего гада.

Первая готова была принять поражение, удар судьбы, вторая собиралась рвать, метать и скалить зубы. Первая – тень, призрак, бледная копия. Вторая – огонь, усиленные чувства, темнота, дерзость и месть. Первая подчинялась. Вторая доминировала.

Первая была слабой копией смятенного рассудка и расколотой души. Вторая больше походила на прежний оригинал. Тот, что был до Беливикса. Но по иронии судьбы именно первая заняла ведущее место и так и не узнала о существовании второй.

Вторая пыталась бороться, но безуспешно. Она не могла пробиться. Рычала, скрежетала зубами, но ведущей была первая. Но вторая не сдавалась.

И дрожала в объятиях Химеры. Скоро кончится время, но Музе на сегодня достаточно. К утру нужно будет вернуться в Алфею и лечь в постель, забыться долгим сном, а потом... Потом до следующего раза. Первая как раз проснется и ничего не заподозрит. И снова ни черта не будет делать.

А вторая будет все видеть и не иметь возможности повлиять. Но она обязательно, обязательно все исправит.

Сейчас близится конец июня.

Муза обнимает напоследок Химеру, утыкается в ее шею и шепчет так глухо:

- Я это сделаю. Глотки порву, но найду способ. Я ее уничтожу. И именно я буду главной.

- Если ты это сделаешь, – эти слова заставляют черных змей сплетаться в плотный клубок в животе. – То я... – Муза затыкает Химере рот, чтобы не слышать лживых слов. Ей достаточно этого. Химера отлично знает, когда нужно соврать, а когда сказать правду.

Пусть первая исходится от жалости к себе и великой любви к Ривену.

Вторая в это время медленно ее уничтожит.

В сознание ее приводит какой-то странный звук. Сначала отдаленный, а потом все ближе. Чарли с трудом разлепляет глаза и тихо матерится, не понимая, какого хрена маме с утра пораньше понадобилось ее будить. Не будильник, нет... Что это? Стук. Стук в дверь.