Крыло бабочки (СИ)

Ее крик разрезает ночную пустоту. Челси бредет по городу уже черт знает сколько. Зарядки на телефоне становится все меньше, но она редко достает его. Разве что только время посмотреть. И не звонила ли Дестани. Разбитое сердце все еще бьется в исступленной надежде. Но облом. Который раз за вечер.

Челси заходит в какой-то круглосуточный магазин, где покупает бутылку минералки и шоколадку, а затем, трансформируясь, взлетает вверх и приземляется на какой-то рандомной крыше. И судорожно ревет, уткнувшись в колени. В ее сердце расползается ненависть и боль. Она не знает, что делать. Она абсолютно не понимает, как жить дальше. Дестани. Ее ангел, ее счастье, ее радость... Которая тупо поигралась ей. На секунду Челси хочется шагнуть с этой самой крыши, чтобы потом посмотреть на лицо Дестани: неужели ей и правда было посрать все это время?

Она съедает шоколадку, у которой совсем нет вкуса, и с ненавистью сверлит взглядом ночной Магикс, раскинувшийся перед ней. Миллионы домов, миллиарды огней. И всем срать друг на друга. Уж Челси-то отлично знает это. Может, она одна из немногих, кто видит истинную суть этого города.

Магикс. Убийца всего хорошего. Челси искренне ненавидит его, но больше ей пойти некуда. Родная планета – далеко. Гребаная Алфея – хуже клетки. Тупая розовая школа с гламурными девицами. С эталоном в виде Винкс. Да Челси от одного их вида блевать тянет. Тупые курицы, вышагивающие на своих каблуках и пляшущие со своими херомразями. Херошкурами. Очевидно, что Дестани променяла ее на одну из них. Челси никогда не нравились эти херы. Она с самого детства знала, что нет ничего лучше женщин. И только к ним ее и тянуло. Челси всегда была лесбиянкой. Но хер выживешь с “не такой” ориентацией в этом мире. Особенно когда всякие натуралки пользуются тобой, как хотят.

И все же, Челси отчаянно нужно, чтобы Дестани позвонила ей. Хотя бы тупо узнать, куда та пропала. Или ей реально все равно на свою бывшую девушку? Челси слышит голоса. Твою мать. На крышу выбирается компания каких-то бухих парней, которые дружно гогочут и обсуждают “прелестные сисечки крошки из пятого подъезда”. Вот за это она их всех и ненавидит. Они никогда не рассматривают девушек, как равных себе. Для всех херомразей женский пол – тупые шкуры и дырки, которые не имеют права на существование. Челси теребит короткий ежик своих угольно-черных волос, надевает капюшон и плотнее прижимается к холодной трубе или хрен знает чему, за чем она прячется. Лишь бы эти херошкуры ее не обнаружили.

А они все над чем-то ржут, швыряют банки из-под пива, обсуждают каких-то телок, нервируют ее, ходят по крыше, но так и не обнаруживают фею-второкурсницу, у которой случилась та еще трагедия. Когда они окончательно выводят Челси из себя, херошкуры делают единственное хорошее за все то время, что они находились здесь. Валят к чертям, и крыша снова принадлежит Челси.

Ноги затекают от долгого сидения, она вскакивает и несется к самому краю, заглядывая вниз. Ничего почти не видно. Адски кружится голова. Но Челси заставляет себя терпеть. Теперь она свободна... И не посрать ли, улетит она сейчас вниз или нет? Дестани точно будет похер.

Сейчас Челси как никогда ощущает внутреннюю пустоту. И она кричит, а ее возглас растворяется в равнодушном Магиксе, которому, как и Дестани, посрать. Челси и не подозревает, что на других высотках точно так же, как и она, стоят такие же несчастные девушки и тоже кричат в пустоту. Но их вопли заглушаются. Их не слышат. Магикс – равнодушная тварь. И Челси ненавидит его за это.

- Как же я хочу сдохнуть! Как же я хочу, чтобы все сдохли! Дракон, Дестани, пусть ты тоже настрадаешься, как и я! Тупая курица и херососка!

Челси встает на парапет крыши и смотрит на ночной город, с ненавистью сжимая кулаки. Она уже почти готова спрыгнуть, в голове стоит тот самый момент, когда на груди у Дестани сияет брошь Чармикса, как вдруг...

Челси понимает, что не слышит ничего. Абсолютно. Ни гула машин внизу. Ни пьяных возгласов где-то в соседних дворах. Вообще ничего. И свет огней становится приглушенным, будто Магикс в один миг накрыл туман. А потом Челси видит его. Вдалеке, у самых окраин. Но ее глаза округляются от страха. Она бы и рада сбежать, улететь подальше отсюда, но будто к своему месту прирастает, стоит на парапете, не в силах пошевелиться.

Он будто бы плывет. Огромный заяц с торчащими вверх ушами, он выше в два раза самых высоких многоэтажек Магикса. Пухлый, с черными и пустыми, словно холодный космос, глазами, полупрозрачный, он идет по городу, легко минуя дома, пропуская их через себя.