Крыло бабочки (СИ)

Лейла дожидается, когда они остаются одни. Лейла дожидается, когда среди вечных льдов не будет слышно шагов, разговоров ее парня и лучшей подруги. А затем, улыбаясь, она поворачивается к Огрону. Ему только остается скрежетать зубами от злости – и он бросается на Лейлу снова.

У той это лишь раздражение вызывает. И, наконец-то не скрывая бушующую внутри ярость, она отбрасывает его назад и колотит, не жалея сил, колотит, а верный морфикс принимает то обличие, которое ей нужно.

Лейла – это клокочущий клубок эмоций. Лейла – это дикая пляска посреди белоснежных льдов, пляска на огромной пустоши, за которой, затаив дыхание, смотрят отпетые преступники, отъявленные мерзавцы. Смотрят, как бабочка добивает одного из тех, кто уже не жилец.

Огрон не успевает оборачиваться. Он рычит, он пытается атаковать, только бормочет о том, что убьет их всех. Но Лейла не слышит. С Винкс что-то случилось, но теперь она даже не та, которую он когда-то почти добил здесь же. Они поменялись местами.

Лейла – уже не фея с принципами “не нападай на слабого – защищай его”. Теперь у нее новая установка: если есть возможность добить – сделай это, не жалея сил.

И в конечном итоге она вырубает его.

Огрона будто выдергивают в реальность от ужасающей боли. Он пытается поднять глаза и видит, как Лейла очень медленно, методично, так, будто давно к этому готовилось, на кусочки режет розовыми переливающими клинками его правую ногу, которая отсутствует почти до колена.

Огрон чуть не отключается снова от болевого шока, а затем его берет злость. Он пытается дернуться, но Лейла лишь сильнее всаживает в его кожу недавно созданный клинок.

- Чем хорош морфикс, – небрежно замечает она, – так это тем, что его свойства почти не изучены. Странное волшебство, странная субстанция, способная принимать любую форму, которую пожелает ее хозяин.

Огрон молчит. Лейла тем временем переходит к левой ноге, с наслаждением срезая кожу. Огрона мутит, боль все нарастает, но желанного забвения не приходит.

- Дракон... – бормочет Огрон из последних сил.

- Дракон не поможет, – заявляет эта сумасшедшая. Огрон понимает, что она съехала с катушек. – Никто не поможет.

И продолжает кромсать его, медленно, очень ровно, разрезая его кожу, как желанный торт на маленькие кусочки, тщательно смакуя, растягивая наслаждение. То, что уже отрезано, летит в стороны на белый снег. Огрон истекает кровью, что пачкает руки Лейлы. А она не останавливается.

- Ведь уже два с половиной года прошло, Огрон. Помнишь? Я вот не забыла, – улыбается Лейла.

- Мстишь, – находит в себе чудом какие-то силы усмехнуться Огрон, – только это не принесет тебе удовлетворения.

- Ошибаешься, – также усмехается Лейла. Огрону становится совсем не весело.

- Он убил Думана. А мы убили его. Око за око, фея.

- А я убиваю тебя. Око за око, – соглашается Лейла.

На ее спине багровым цветом вспыхивает клеймо. А в глазах полыхает ярость. И злость. Первобытная, кровожадная.

- Но твоя смерть – это так, всего лишь капля в небольшом море, – продолжает она. – Ты будешь страдать, Огрон. Ничего, – произносит фея, глядя в глаза своего врага, – скоро ты закричишь.

Огрон лишь заходится кашляющим, почти лающим смехом.

Но вскоре ему становится совсем не смешно.

Вскоре он молит Дракона о забытье, молит, чтобы позволил ему хотя бы потерять сознание, но ничего не помогает. Когда кажется, что спасительная темнота вот-вот накроет, резкая вспышка боли возвращает в реальность, и тогда Огрон кричит, бьется в конвульсиях, пока фея чуть ли не вгрызается этими своими клинками в его руки. Она отрывается мясо кусок за куском. Она не дает ему умереть спокойно.

- А ты думаешь, я бы позволила тебе отключиться? – интересуется Лейла. – Нет. Хорошо, когда есть заклинания, позволяющие поддерживать в сознании даже такую тварь, как ты. Чувствуй, ублюдок. Наслаждайся. По-другому ты никогда не поймешь. Ну ничего. Я объясню доступно, – и с этими словами она всаживает нож из морфикса в его запястье, что отзывается внутри дикой болью.

“Сумасшедшая! – проносится в затуманенной голове Огрона. – Сумасшедшая!”

- А ты и правда думал, что сможешь так легко уйти? – усмехается Лейла. – Хотя... Похоже, ты ничего не думал. Ты просто уже не способен на это. Ну ничего. Боль ты еще понимаешь.

И она продолжает то, к чему столь долгое время шла. Преступники смотрят на этот акт зачарованно, с благоговением и уважением – смотрят, как яркая беззаботная фея расчленяет своего врага, как кровожадно улыбается, как с наслаждением слушает его крики и мучительные стоны, хриплый кашель – лучшая музыка для него.

Огрон мучается в агонии – Лейла наполняется изнутри. Убийство очищает, понимает она.

- Это уже даже не месть, – завороженно шепчет она, – это уже вопрос принципа. Ты бы никогда не выжил, ублюдок.

Проходит еще несколько часов, прежде чем после истошных криков, мучительной агонии и не наступавшего облегчения Огрон затихает. Но смерть встречает его животным страхом – в тот самый момент, когда Лейла перерезает ему горло.