Крыло Королевы

Разумеется, у нас сейчас другие приоритеты. Город, по большей части, разрушен. Прошло уже три месяца, как мы отвоевали Антеес у гравианцев, но всё ещё есть те, кто отказывается выходить из укрытия. Многие из них решили остаться жить в подземном городе, и мне не за что их винить. Там очень красиво, а главное, безопасно. Уйдут годы, прежде чем Антеес восстановится, как физически, так и психологически. Отряд разведки, посланный на Келту, вернулся с наихудшими новостями. Спутник планеты — мёртвое место. Ни одного выжившего.

У подножия извилистой тропы, на поверхности озера, мы построили святыню. Стену из дрожащих листков бумаги: с записками, фотографиями и рисунками, с памятными вещицами, оплетёнными лозой и цветами. Каждую ночь здесь зажигают свечи, похожие на звёзды. Когда они плавятся, одну ставят на другую, и разноцветный воск причудливо смешивается.

И на нас смотрят лица тех, кто навсегда покинул этот мир.

Я зажигаю свои свечи, и он тоже, молча. У каждого личное время и пространство. Я зажигаю маленькие мерцающие огоньки за всех тех, кого потеряла. За Нериссу, за Дэна и Джессема, за Элару, за лётчицу Девру.

И за Шая. Фотография, которую я нашла в его деле, не отражает того, каким он был на самом деле. Она формальная, сделанная для документов. Мне стоило попросить кого-нибудь написать его портрет, но это должен был быть кто-то, кто хорошо его знал. А таких среди живых осталось немного.

Я встаю, глядя на все эти лица, не только на своих погибших друзей. Кон подходит ближе, заключая в тёплые объятия, и я прислоняюсь спиной к нему. Он кладёт подбородок мне на макушку.

— Нам пора, — говорю ему. — Нужно ещё подготовиться к свадьбе.

— Успеем. Они подождут.

Улыбаюсь, представив, как Джондар наворачивает круги в ожидании нас… Это жестоко.

— Если мы не придём в ближайшее время, Том лично притащит нас, — нехорошо заставлять друзей ждать на их свадьбе, даже если вы антеймы. Я качаю головой. — Идём.

Не выпуская его руки, я увожу его прочь, обратно вверх по длинной лестнице через сады, которые только-только начинают возвращаться к жизни.

Три девушки идут нам навстречу. При виде нас, они колеблются, приседая в реверансе.

— Ваши величества, простите нас, — решается начать одна из них, запинаясь. — Мы не хотели вам помешать.

Один взгляд на их лица — и я понимаю, о чём они подумали, и едва сдерживаю смех. Даже после всего пережитого антейцы остались немного ханжами. Но меня это больше не смущает. Честно говоря, в этом есть что-то трогательное. Как можно не любить мир, полный таких людей?

А что же Кон? Он краснеет, как мальчишка. Серьёзно, только что покраснел.

— Всё в порядке, — отвечаю им. — Мы уже уходим. Это место открыто для всех, не только для нас. Да вы и сами это знаете.

Я оглядываюсь на стену. Там я вижу среди прочих лицо Матильды — потрёпанные остатки того прекрасного портрета, перед которым я когда-то увидела Кона, глядевшего на него, как на икону. Должно быть, он нашёл эту картину в руинах. Это вполне в его духе — желать почтить её память, выделить ей место среди её народа. Нашего народа. Наши погибшие возлюбленные смотрят на нас, но это не то же самое. Любовь, которую я чувствую сейчас, — это любовь совсем другого рода.

— Бел, — он поднимает мою ладонь к губам, целует пальцы, и я не могу не повернуться к нему, не заглянуть в эти безупречные зелёные глаза. В них отражается неуверенность, беспокойство. На секунду я теряюсь. — Если тебе нужно больше времени…

Я целую его. Иногда это единственный способ заткнуть ему рот, а иногда я делаю это просто потому, что могу. Обвиваю руками его шею и поднимаюсь на носочках, чтобы поймать его губы своими. Я вкладываю всю душу, всё сердце в этот поцелуй, и он постепенно оттаивает, наслаждаясь каждым мгновением, каждым движением.

Спустя целую вечность — пока девушки смущённо ахали, перешёптывались и хихикали, затаив дыхание, — я отстраняюсь, совсем чуть-чуть, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Я уверена, Кон. Ещё никогда в жизни я не была так уверена. Пойдём.