Крыло

— Даю от шестидесяти до семидесяти процентов за положительный результат, хотя и не могу утверждать с полной уверенностью. Нужны вдумчивые исследования.

Серсея, как ни странно, совсем не обрадовалась такому результату, но тем не менее объявила:

— Род Минакуро будет проверять задержанного юношу по имени Като на родство. До окончания проверки никаких следственных мероприятий с ним произведено быть не может.

Орис мысленно присвистнул. Родство. Вот что было в конверте. Доказательство родства. Знал об этом Като или нет, но конверт он доставил.

— Это всё бред! — не сдержался Бронс. — Какое ещё, к демонам, родство?! Он — преступник! Убийца!

— Держите себя в руках, командор, — напомнила Минакуро. — До окончания проверки род Минакуро забирает мальчика.

Но Бронса уже несло.

— Я не позволю превратить следствие в балаган! По моему личному распоряжению мальчишка будет помещён в следственный изолятор. Хотите оспорить моё решение — поднимайте вопрос о моей отставке на Совете. Но до этого момента мой приказ — заключение!

Они с Серсеей несколько секунд смотрели друг другу прямо в глаза.

— Вы ослушаетесь прямого требования члена Совета?

— Именно так.

— Вы не оставляете мне выбора, командор. Я инициирую расследование похищения ребёнка Минакуро Геральта и Минакуро Айны, что произошло одиннадцать лет назад.

Розалье сжал кулаки до бледности.

— Да как ты смеешь, девчонка!

— Смею, — удовлетворённо кивнула Серсея. — Живи оглядываясь, Розалье.

Она развернулась, и члены рода Минакуро двинулись к выходу. Бронс зарычал раненым зверем и ударил обеими руками по рабочему столу, разнося ни в чём не повинное дерево в щепки.

Орис бросил вопросительный взгляд на Юнону, но та наблюдала за действиями начальника с грустью. Она уважала Розалье, и тем неприятнее ей было принимать его скорую отставку.

— Мессир!

В зал поднялся оперативник в сопровождении двух стражей Верхнего Города, что держали за руки парня. Это был один из обитателей храма, подросток, сбежавший вместе с Като.

— Что?! — рявкнул Бронс.

— Мы поймали одного из беглецов, — доложил юстициарий, несколько растерянный из-за начальственного гнева.

Бронс, едва увидев парня, закричал в ярости и бросился прямо к нему. Никто не пытался остановить обезумевшего командора, только с растерянностью смотрели, как он подбежал к напуганному парню. Отшвырнув стражу, Розалье схватил парня за голову, закричав ему в лицо:

— Ненавижу ваши храмовые отродья!

А затем положил большие пальцы ему на глаза и надавил. Раздался крик боли, парень задёргался, пытался оторвать руки мучителя от своего лица, но всё было тщетно. Бронс отбросил мальчишку от себя, стряхивая с ладоней перемешанные с кровью глаза.

— Уберите это отсюда! — приказал он, указывая на стонущего от боли парня, и, развернувшись к Юноне, крикнул: — Я тебе этого не забуду, стерва!

Арка 3

«Всё настоящее ничтожно,

Серо, как этот серый день,

И сердцу рваться невозможно

Схватить мелькающую тень.

А тени будущего горя

Блуждают вкруг меня, виясь,

И жизнь вокруг кипит, как море,

Из берегов своих стремясь.

Всё настоящее ничтожно,

Сулит мне Зло грядущий день,

И я стремлюсь, когда возможно,

Ловить воспоминаний тень.

Воспоминанья жизни прежней,

Где вся душа моя цвела,

Где всё немее, безнадежней

Встает грядущий призрак Зла!»

Александр Блок

Глава 21

Механически наматываю лоскуты ткани на ладони, чтобы защитить кулаки. Пришлось порвать несколько старых полотенец — ткань лучше, чем у тюремной робы. Из коридора доносятся крики и топот босых ног по каменному полу. У меня ещё есть почти целая минута. Вода в ведре, обильно засыпанная порезанным мылом, ещё кружится в водовороте после размешивания. У стены, расписанной незатейливым тюремным граффити, стоит швабра. Душевая комната в тюрьме — особенное место. Может, пристроена так, а может, здание проектировал кретин. В душевую ведёт длинный коридор, слышимость отличная, беззвучно подойти невозможно. Поэтому здесь происходит много интересного. В душевой курят. В душевой дерутся. В душевой происходит то, о чём не треплются на каждом углу.

В душевую посылают тех, кого нужно избить или убить.

Сегодня это я.

Схватил ведро и с размаха выплеснул воду в коридор. Полированный тысячами ног камень, голые ступни и скользкая мыльная вода — отличное сочетание. Десяток придурков, так спешивших поближе со мной познакомиться, падают, как кегли при страйке. Момент выбран удачно, и первый неудачник прикатился на пузе прямо ко мне. Я поднял ногу и с силой опустил на шею, удовлетворившись приглушённым хрустом.