Крылом мелькнувшая

– Если чего, спрячу. Машина с котельным отделением тунгусская тайга. Сам чёрт ногу сломит, не то, что таможенник.

Вышли, как есть в единоличном грузу. До целофанновых пакетов ещё Европа не додумалась. Свёртками обходились. Вид глупейший. Это вам не на авто с ними покатить, подобно местным герам. И все так. Сразу приметны те, которые по два ковра хапнули. Да как их осуждать? Жалеть надо. Вовсе жизнь нуждёнкой стиснула. Найдут по приходу, – визу в клочки и гон с позором.

Волна отоварщиков не попёрлась разом. Своими тройками стала оседать в барах. Прижимистые – на той же маклацкой. Гордые, и к тому же получающие суточными лишком за рупь (!) инвалютных копеек, перетекли на штрассы по-богаче. Компания Петровича сама по себе, свернула, навроде, пропала. Умно решив потратить силы на отрыв, и в последнем приличном баре бросить яшку26 до кайфового расслабления. Хоть не в тягость будет тогда дотащиться, что ни говори, позоря флот отечественным реализмом.

На следующей улице столкнулись с тройкой четвёртого механика, который предводительствовал двумя кочегарами. Видят: заплутали парни. Без их наставления ужо поколесят до косины каблуков. Что примечательно, один молоденький кочегар Алька, ни чем не отягощён. Как же ему старший комсостав, молча позавидовал! Принялись нужный курс объяснять. Добившись понимания, знавший всех по отчествам, кэп спрашивает:

– Альберт Петрович, от чего же ты не в грузу?

– Да мечтаю в отпуске мотоцикл купить. Загодя к нему бы очки мотоциклетные и куртку-канадку. Оттого зажал марки насмерть.

Новый вопрос уже деду:

– Как он пар на марке держит?

– Нормально. Даже похвально.

– Ну, тогда сейчас все вместе поищем те очки, заодно и обмоем.

Безрасчётливый Алькин альтруизм произвёл понятное настроенческое чувство помочь во благом. Вызнали, какой ему байк приглянулся. Стали на ходу разбирать достоинство отечественного «Иж-56». Сошлись во мнении, что зверь-машина и, конечно, стоит будущих трат на очки и куртку-канадку. Старший Петрович к тому ж веско вспомнил, как сразу после войны возили на «Будённом» из Германии мотоциклы БМВ по репарации. До сих пор Ижи подозрительно напоминают тогдашние. Но и в этом наше право Победой даденное. Катайся, парень, с чистой совестью. Дальше бы обсуждали, да вон он – магазин престижных мотиков от разжиревшей БМВ. Туда и вломились почти на тех же правах победителей. Не только у Альки, у всех дух захватило.

Выбор будьте-нате! Двухколёсные зверюги смотрелись по-иному, манко. Фигли на этом зацикливаться. К отделу аксессуаров, что звучит для русского уха куда, как противно, придвинулись. От волнения точного подбора, довольно простовато поклажу с рук скинули. Лишь на десятом варианте очков с обзорными зелёными стёклами, остановились. Круче тех нет. Цена, однако, взлётная. Всё же шик дороже. Присудили: взять! Сложнее с курткой. Фасонов ни счесть. Кожаные, совсем отпад. Да по маркам не потянуть. Сошлись на коричневой матерчатой с патентом и аккуратным меховым воротничком. Алька был счастлив. Его мечта начинала сбываться.

Теперь этапами: переход, отпуск. В архангельском магазине «Спорттовары» на Поморской, разом спустит прикопленные кочегарские зарплаты, купив зелёного Ижа. Ить ведь – за 600 рублей! Но советскому человеку при казённом прокормлении и жилье в кочегарском кубрике на восемь рыл, та сумма поддастся.

Объединённой компанией, вместе пережившей радость второго Петровича, стартанули обмывать по-русски. Все последующие кружки оплатил лично первый из Петровичей – воистину достоверный, отчётливый капитан.

Паче чаяния, нового захода пароходу не дали. Дед со старпомом несколько дней виновато прятали глаза. Сам Петрович, по виду, уравновешенно спокоен. Очевидный прокол с ковром знакомому соломбальцу, ещё не повод к мандражу. Но что-то ведь стресётся?!

Через десять суток подошли к плавмаяку «Северо-Двинский»27, где заодно тогда брали лоцмана. У всех предвкушение радости встречи с Архангельском. Каждый из команды ощущал себя заморским гостем Садко и знал наперёд, чем будет взвеселён и утешен. Дедок, словно по великой тайне, шепнул:

– Валерий Петрович, давай, как его, этот самый спрячу.

На что получил учтивый ответ:

– О себе, Кузьмич беспокойся, а я уж как-нибудь с экой горки съеду.

Поставили их левым бортом у причала 25-го лесозавода. Лоцман, вообще-то, рекомендовал ставать правым. Дескать, лучше для отходного манёвра. На что кэп парировал:

– Благодарю. Чтоб держаться хорошей морской практики, предпочту иначе.

Едва трап спустили, нагрянула высокая комиссия: погранцы, таможня, портовые власти, вплоть до санитарного контроля. И сразу шмон с пристрастием. (Рейс-то откуда!) Всем на тот момент положено сидеть по каютам. Лишь кто назначен на перекрытия коридоров да вахтит в МКО28 – при делах. Начинали всегда с надстройки. Офицер-пограничник сурово сличает лица с фото на паспорте моряка. Пара таможенников уподобляются ретивым сыскарям. Неким свидетелем за их спинами маячит, проинструктированный матросик.