Крылов

«Записка» с ее анализом надвигающейся военной угрозы, конкретные вопросы, в ней освещенные, по сути дела, не относились к специализации полковника Крылова. Вместе с тем было очевидно, что с руководством морского министерства вел профессиональный разговор не заведующий делами Опытового бассейна, а генштабист, ведающий вопросами обороны в масштабе страны, стратег, обладающий государственным мышлением. Непосредственное начальство Крылова вынуждено было отреагировать, и «Записка» сыграла очень большую роль как в создании укрепительных районов на Балтийском побережье, так и в судьбе ее автора.

А устраиваемые официальные и неофициальные, особенно широкие по общему числу участников, прения о том, каким быть русскому флоту, подходили к завершению. Едва ли не каждый мичман высказал свое мнение по столь животрепещущей проблеме. Кем-то было замечено, что в периоды наивысших по горячности моментов обсуждения корабельные артельщики чуть ли не втрое увеличивали выдачи чая в кают-компании.

Более умеренно вели себя биржевики, непроницаемыми казались лица банкиров, но как последние внешне пи скрывали свои чувства, внутри их все сильнее пылало пламя: многомиллионная нажива готова была вот-вот свалиться в их руки, точнее, в несгораемые сейфы. А может статься, в сейфы их конкурентов?

Нет, спокойствие биржевиков и банкиров было наигранным. Они готовились к битве по-своему, и тишина во время приготовлений к ней вовсе не означала, что она будет оттого бескровной.

Например, Путилов, глава Русско-Азиатского банка, придатка парижского спрута Ротшильда, в очередной раз протирая бархоткой очочки в дешевенькой железной оправе, блаженно сказал: «Это нам подойдет!»

Сказав же, принял первое серьезное решение по захвату заказов на трехорудийные башни: смести главу ОПЗ – Общества путиловских заводов – инженера Данилевского. По убеждению банкира, Данилевский был мягкотелым для пирога такой закваски, каким вырисовывался заказ на корабельную артиллерию.

Не успел Путилов мысленно подобрать подходящую фигуру на пост председателя ОПЗ, как в кабинет влетел толстенный, как двухсотведерная бочка, Манус, биржевой игрок, специальные глаза и уши Ротшильда в Петербурге. Не отдышавшись как следует, биржевик сказал:

– Шпан, Дрейер и я, Манус, должны стать членами правления ОПЗ.

Это был приказ из Парижа, и Путилов про себя отметил, что он его предугадал.

– Что еще?

– Мне предложено скупить все свободные акции «Продамета».

Не надо было быть Путиловым, чтобы из этого сообщения установить, что в ближайшее время будут взвинчиваться цены на сталь, особенно же, учитывая момент, на судостроительную.

Кажется, они, служки от золотого тельца, не имеющие понятия не только о девиации компаса, но едва ли понимавшие разницу между клотиком и плутонгом, знали о предстоящем всемирном конкурсе на общий проект линейного корабля и механизмов для него раньше морского министра Дикова.

Рассматривая конкурс как источник невероятных прибылей, они готовились самым тщательным образом: расставляли своих агентов на заводах, в правлениях акционерных обществ, в газетах, заранее готовя статьи для обработки общественного мнения в нужном их хапужному коварству настрое. Без преувеличения можно сказать, что ото был заговор против России и русского народа.

Пройдет не так много времени, и Крылов, один из самых настойчивых, плодовитых, инициативно-творческих исполнителей большой программы воссоздания русского флота, оценивая действия подобных агентов, напишет: «…приходится выслушивать бесконечные пререкания по самым пустым и мелочным вопросам. Эти пререкания доводят до исступления, так что в конце теряешь не только выдержку и самообладание, а даже приличие и в заседании правления (ОПЗ. – В.Л.) поневоле пользуешься словами из лексикона старших офицеров и боцманов времен парусного флота».

В подготовляемом противоборстве усилия Крылова, к счастью, не были донкихотскими. Наиболее прогрессивная часть офицеров из морского министерства, вновь образованного Морского генерального штаба, главного управления кораблестроения и снабжения сумела отстоять важнейший принцип предстоящего всемирного конкурса. Его непременное условие гласило: «Корабля должны быть построены на русских заводах, русскими силами, из русских материалов».

России нужен был флот, и Россия сама была в силах создать его. «Не русский народ, – писал В.И. Ленин в статье «Падение Порт-Артура», – а самодержавие пришло к позорному поражению».

Началось состязание в создании проекта. В нем приняли участие такие международные фирмы, как «Виккерс», «Блом и Фосс», «Ферфильд», «Вулкан», «Луарская верфь», «Анеальдо»… В конкурсе, несмотря на явное превосходство иностранных фирм в инженерных силах и жесткий срок исполнения условий, приняли участие и русские проектировщики-одиночки. Забегая вперед, скажем, что они не посрамили себя.

Всего к конкурсу было представлено более пятидесяти проектов, после предварительного ознакомления с ними комиссия допустила к рассмотрению сорок.