Крылов

После общего смеха за многомиллионный «памятник» не ратовали даже его проектировщики.

Николай Карлович Кен, судостроитель и преподаватель, начиная занятия с первокурсниками, непременно рассказывал случай из собственной практики:

– Изобрели мы в 1940 году один весьма нужный приборчик с действием на воде. Теоретически все было обосновано и, следовательно, получено «добро» на изготовление прибора. Исполнили три опытных образца – не нарадуемся, всем конструкция взяла: компактностью, простотой изготовления и приведением в действие. Испытали в бассейне, повезли в условия, в которых прибору предстояло нести службу, на большую воду, и – осечка. Первая, понятно, была отнесена за счет известной поговорки о блинах, но вторая, а за ней и третья – они обескураживали.

Вернули прибор на доработку, хотя какая уж доработка, когда и мысли нет о причинах осечки. Не действовал прибор так, как было нужно ему действовать Не срабатывал по-задуманному, а теоретически все в нем было вроде верно. Необходимо отметить, что прпб.., имел форму шара и никакой другой иметь не мог. Та., вот, когда он на большой воде начинал работать, то пот воздействием волн отклонялся в сторону, противоположную нужной. Все время в противоположную.

Вносили мы в прибор поправки, принципиальные изменения с перестановкой узлов внутри – ничто не помогало. Делать нечего – приходилось расписываться в собственной беспомощности и невозможности использования прибора. А он был нужен флоту, и, повторяю, теоретически все в нем было обдумано, выверено, высчитано, но… Перед самым «фитилем» от начальства кто-то и: нас, разработчиков злополучного прибора, обмолвился: «А Алексей Николаевич не поможет?» – «Чем? – ви;-разил другой. – И он не бог, да и к восьмидесяти».

И все-таки рискнули позвонить. «Приезжайте», – услышали в ответ. Собрались, поехали, а червь сомнения грызет: «Сами в тупик зашли, вон сколько нас, да еще почтенного старца за собой тянем».

Алексей Николаевич сам встретил нас и прямо с порога – к делу:

– Ну-ка, ну-ка, друзья-моряки, показывайте, что там у вас стряслось.

Разложили чертежи, изложили соображения, привели расчеты и недоуменно развели плечами.

– Значит, заваливается не туда, куда нужно, непослушник? Так… – Алексей Николаевич взял карандаг и, нацелился им на общий вид прибора. – Ничего не произойдет, если мы займем некоторое пространство внутри перемычками по всей окружности, создадим нечто вроде внутренних булей?

– Ничего, – как удивленные школьники, подтвердили мы в один голос.

– Преотличненько, друзья-моряки… Ну-с, а образованные перемычками полости заполним… заполним, – размышляя, повторил Алексей Николаевич, – пожалуй, водой. Да – водой… Отличный вы прибор соорудили, трузья-моряки, отличный.

Честное слово, до сих пор краснею за всех нас и радуюсь той простоте, с какой Алексей Николаевич помог разрешить нам большую проблему.

Один эпизод нз жизни Крылова, маленький штришок в великом деянии, которое он совершил.

Во время финской войны потребовался ремонт большого дока. При обследовании его встал вопрос о том, что делать с батопортом. Два ученика академика, уважаемые на флоте профессора Ю.А. Шиманский и П.Ф. Папкович, высказали свои соображения: первый предложил построить новый железобетонный батопорт, второй соглашался, что батопорт должен быть новым, но не железобетонным, а просто железным.

Узнав о действиях и предложениях своих учеников, Крылов не пощадил их нарукавные адмиральские шевроны: «А вы речь главы нашего правительства слышали?.. У нас имеются золотые мастера на все руки, поручите им сегодня это дело, и вам через три дня доложат об исполнении работы… Немедленно чинить старый батопорт!»

«В моей памяти, – вспоминал Шиманский, – особенно запечатлелся следующий, хотя и мелкий, но весьма характерный случай из консультативной деятельности Алексея Николаевича этого периода (30-е годы.— В.Л.). Во время одной из встреч с Алексеем Николаевичем я между прочим сказал, что органы технической безопасности требуют снабжать концы воздушных трубок из цистерн с жидким горючим устройством, предохраняющим проникновение пламени, настаивая при этом на использовании для этой цели запатентованной конструкции, с солидной оплатой ее изобретателю. Спустя несколько дней Алексей Николаевич со словами: «Вот что вам нужно» – кладет на стол какой-то блестящий круглый комочек, который оказался появившейся в то время в продаже обыкновенной металлической губкой для чистки кухонной посуды. Такая губка, будучи вложенной в конец воздушной трубки, задерживает проникновение в нее пламени не хуже, чем сложная запатентованная конструкция».