Крым

Через несколько часов в Кремлевском дворце состоялся прием. В банкетный зал по эскалатору, густо, как в метро, поднимались званые персоны. Губернаторы и министры, лидеры думских фракций и военачальники, известные артисты и художники. Кидались обниматься, трясли друг другу руки, обменивались радостными взглядами. Лемехов, улыбаясь и здороваясь, исподволь всматривался в лица, подозревая в каждом члена тайного ордена «Желудь», о котором накануне поведал ему Верхоустин. Но в лицах известных врачей и адвокатов, генералов и конструкторов не проглядывала потаенная сущность. Тайна витала рядом, не давая себя обнаружить.

Стол, за которым оказался Лемехов, находился недалеко от подиума, где обычно появлялся президент, обращаясь к гостям с приветствием. Затем он спускался с подиума и обходил несколько ближних столов, держа в руке бокал шампанского. Лемехов надеялся чокнуться с Лабазовым и попросить о свидании.

Стол был уставлен закусками, бутылками, сиял хрусталем и фарфором. Собравшиеся за столом были хорошо знакомы Лемехову. Дружески здоровались, поздравляли друг друга с праздником.

– Был прекрасный парад, Евгений Константинович, – произнес министр финансов, белокурый, с мягким, чуть ватным лицом. – Я готов простить вам чрезмерные расходы на оборону. Хотя, конечно, траты огромны.

– Безопасность стоит любых денег, Антон Филиппович. Будем кормить свою армию, а не чужую. – Лемехов положил на тарелку министра ломоть красной рыбы.

– Я знаю, вы собираетесь в Сирию, Евгений Константинович. – Замминистра иностранных дел, любезный, с утонченным усталым лицом, украшал свою тарелку семгой, севрюгой, говяжьим языком и креветками. Словно создавал экспонат для выставки современного искусства. – Я связался с нашим послом в Дамаске. Он будет постоянно с вами, даст исчерпывающую информацию.

– Сирийцы настаивают на продлении контракта по «Панцирю», – ответил Лемехов, наблюдая, как замминистра кладет рядом с розовыми креветками фиолетовые маслины. – Надеюсь на вашу поддержку, Степан Трофимович.

Банкир Промбанка, тучный, розовощекий, с элегантной бородкой, позволял официанту наливать в бокал золотистое, с серебряными пузырьками шампанское.

– Хочу сообщать вам, Евгений Константинович, что наш банк открывает новую кредитную линию специально для вашей оборонки. Условия льготные.

– Всегда приятно иметь друзей-банкиров. Обдерут как липку, но по-дружески, – пошутил Лемехов.

– Не нападайте на банкиров, Евгений Константинович. Не ущемляйте в их лице права человека. Хотя, конечно, они не совсем люди. Скорее боги, – мелко засмеялся седой лысоватый глава правозащитного комитета, известный своей программой десталинизации.

– А все-таки быть на Волге городу Сталинграду, Андрей Евсеевич, – поддел его Лемехов и увидел, как зло заблестели маленькие глазки правозащитника.

Официанты раскладывали закуски, наливали шампанское. Лемехов, поддерживая необязательную беседу, гадал, не является ли кто-нибудь из этих именитых людей членом тайного ордена «Желудь».

Голос с восторженным придыханием, пролившийся откуда-то сверху, возвестил:

– Президент Российской Федерации Юрий Ильич Лабазов!

Все потянулись на этот певучий голос, единодушно вставали, и на ярко озаренный подиум вышел президент, невысокий, ладный, точно и изящно переставлявший ноги, с легкой отмашкой левой руки, с выправкой офицера. Все неотрывно смотрели, как он приближается к стойке в центре подиума.

Лемехов остро следил за его движениями и обнаружил в поступи едва заметную аритмию, словно каждый четкий шаг и безукоризненная осанка стоили ему боли.

Президент подошел к стойке. Появился служитель с бутылкой шампанского и бокалом. Наполнил бокал и передал президенту. Лабазов принял бокал, обвел зал приветливым, одинаковым для всех взглядом:

– Дорогие друзья, поздравляю вас с праздником великой Победы. Эта Победа добыта нашими отцами и дедами ценой великих жертв и утрат. Она принадлежит всему человечеству. Россия гордится тем, что она является родиной великой Победы. Будем достойны этого всемирно-исторического подвига. За Победу! – Он поднес бокал к губам и ровно, спокойно выпил.

Все воодушевленно чокались, наполняя зал стеклянным перезвоном. Банкир, чокаясь с Лемеховым, лукаво прищурил глаз и произнес:

– За нашу Победу!

Лемехов ждал, что Лабазов спустится с подиума и направится к столам. И тогда, ударяя своим бокалом в бокал президента, Лемехов договорится о встрече.

Но Лабазов опустил бокал на стойку и покинул подиум, все с теми же, едва заметными сбоями в походке, которые вызывались болью.

Празднество продолжалось, но Лемехов потерял к нему интерес, разочарованно осматривал зал.

Министр финансов, осторожно отпив половину бокала, произнес:

– Все-таки наш президент умеет превратить политику в увлекательный театр. Умеет внести в обыденность искусную интригу.

– Что вы имеете в виду? – спросил банкир.