Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

Впервые этот день празднуется в момент, когда идет организация нового строя. Теперь от всех нас требуется работа, дело.

Товарищи и граждане!

Помните, что каждый день, каждый час нам дорог. Каждый миг праздничного промедления задерживает нашу работу, которая так необходима сейчас для дела свободы и мощи армии.

Об этом Керченский совет счел священным своим долгом подумать. Исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов признал, что в переживаемый нами момент мы должны всенародный праздник провести за работой, за делом. Мы считаем, что теперь это будет лучшая почесть, которую мы окажем памяти тех, кто жизнью своей заплатил за наше освобождение. Они не пожалели своей жизни, мы не должны жалеть своего труда, чтобы закрепить новый государственный строй.

Исполнительный комитет считает, что теперь работы в мастерских, фабриках и заводах не должны прекращаться ни на минуту. Работа должна идти с удвоенной энергией, усиленным напряжением.

Никаких выступлений, никаких митингов, от всего этого нужно воздержаться, когда от работы, от нашей энергичности зависит окончательный успех революционного движения. Поэтому исполнительный комитет призывает всех товарищей и граждан в первый день весны, в день гражданских похорон героев оставаться на местах за своим обычным делом, за своей постоянной работой»…[15]

Симферопольские меньшевики не отстают от своих собратий по предательству. Они убеждают рабочих, задумавших объявить забастовку экономического и политического характера, не выступать, т. к. момент требует напряжения сил. Это имело место по отношению к рабочим ряда симферопольских и джанкойского заводов. В Севастополе совет рабочих депутатов порта, по свидетельству Колчака, заявил последнему, что рабочие «будут выполнять свои работы, как и раньше; даже вначале заявили мне (Колчаку. – М. Б.), что они не признают 8-часового рабочего дня и будут работать столько, сколько потребуется для военных надобностей флота. Такое заявление установило самое лучшее отношение с рабочими севастопольского порта…»[16]

Такое единение меньшевиков и с.-р. с буржуазией позволило капиталистам укрепиться у власти и начать бешеную агитацию против революционных методов разрешения отдельных вопросов. Буржуазная пресса до того в первые же дни обнаглела, что, откровенно высказывая сожаление по поводу революционного разоружения полиции, писала: «Картина обезоружения полиции производила тяжелое впечатление»[17]. Однако губернский комиссар на другой день после обезоружения в Симферополе дал распоряжение провести это и в других городах. В лице организуемой милиции буржуазия надеялась создать себе опору. Привлечение в милицию явно враждебных революции лиц вызвало протест в массах и заставило Советы вынести решение о предварительном утверждении кандидатов Советами.

Первые дни революции приносят большое оживление в политической жизни. Уже к 12 марта создаются комитеты РСДРП меньшевиков, к.-д., с.-р. Кустарь, ремесленник, мелкий буржуа, интеллигент – поставляют человеческий материал для меньшевиков и с.-р. Последние также значительно росли за счет армии и флота. В июне м-це эсеров насчитывали в Севастополе и его районе, считая флот, огромнейшую армию больше 20 тысяч человек. Социалистические партии, не имея средств, не могли в первые дни думать о большой печатной агитации, тогда как буржуазная клика, собравшись у кресла власти, могла под флагом внепартийности развить бешеную агитацию.

С первых же дней начали возникать самые разнообразные по названию, но весьма тождественные по внутреннему существу организации. Организовались все с домовладельцев, торговцев до групп «активных деятелей Февральской революции», союза имени Минина и внепартийных групп республиканской демократии. В апреле месяце в Ялте на собрании граждан истеричный буржуазный интеллигент кричал: «Я дикий и вас призываю к этому. Организуйтесь в союз домовладельцев и квартиронанимателей, платящих налоги. Работники трех классов, объединяйтесь. Совет вставил палку и остановил государственную колесницу». Напрасные, незаслуженные обвинения бросали меньшевикам и с.-р. Они с первых же дней взяли твердый лакейский курс; не напрасно же керченские социалисты оказались отзывчивыми на призыв Месаксуди такого содержания: «Городское самоуправление решило отпраздновать великий день свободной России и постановило: пригласить всех граждан на Соборную площадь, где будет в соборе отслужена панихида по борцам, павшим за свободу, и благодарственный молебен. После молебна и слова пастыря будут произнесены речи городским головой и представителями от войск, рабочих и учащихся» (цитирую по материалам Керченского истпарта).

Услужливость и предательство меньшевиков в дальнейшем сказались еще ярче.