Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

Заявление татар не убедило, однако, ни совет, ни другие общественные организации, но оно явилось весьма убедительным для верхов власти, которые не могли пойти на углубление конфликта с татарами в этот момент. Татары в своем стремлении к автономии были уже не одни. На состоявшемся 5–6 сентября съезде народов, стоящих на принципе федерализма, татары получили заверения Украины в том, что украинцы не претендуют на Крым, а, наоборот, будут содействовать его самостоятельности, ибо в Крыму есть «жизнеспособные силы». Украинцы поздравляли татар, заявляя: «Можете управлять Крымом как вам заблагорассудится». Такая политика Украины объяснялась, конечно, не искренним желанием окончательно отказаться от всяких притязаний на Крым. Наоборот, украинская буржуазия в период борьбы за свою самостоятельность желала укрепить свои силы, противопоставляя русской буржуазии не только себя, но и буржуазию других, ранее угнетенных национальностей. Проглотить Крым украинский буржуа сумел бы после, сейчас ему было важно, спекулируя на свободе самоопределения, увеличить силы, противодействующие Временному правительству.

Временному правительству пришлось считаться с таким положением, т. к. идти на конфликт – значит ослаблять свои силы, пойти на добрососедские, приветливые отношения с татарами – это значило получить некоторую реальную силу в борьбе с наступающим большевизмом, который, как видно выше, и в Крыму завоевал симпатии масс.

Татарский батальон, в результате приезда начальника штаба округа, был приведен в боевой вид, к нему прикомандировали офицеров «не мусульман, знакомых с бытом татар». Улучшено было снабжение батальона обмундированием.

В заключительном слове на совещании организаций, как сообщает «Голос татар», начальник штаба «дал понять, что… маршевые эскадроны полка, вероятно, будут переведены, скорей всего, в Бахчисарай, который более благоприятно отнесся к этому вопросу, нежели Симферополь»[60].

Татарская буржуазия получила наконец то, чего она с таким трудом с первых дней после Февраля добивалась. События помогли мусульманам укрепиться в момент развала власти и силы буржуазно-соглашательского блока. Обещания бороться с «анархией» татарская буржуазия выполнила вскоре после Октября, пока же она, собирая силы, занялась окончательным уничтожением влияния реакционных мулл, т. е. той части фанатиков, которая являлась выразителем и защитником остатков ханского феодализма, которая считала святотатством, поруганием ислама мероприятия, направленные к очистке путей для буржуазно-капиталистического развития. Мероприятия эти сводились к тому, чтобы уничтожить отжившие медресе, мектебе (низшие и средние мусульманские школы), декларировать свободу женщин и проч. Религиозный характер обучения, отсутствие в программах знаний, необходимых каждому живущему в современных условиях крымского хозяйства, увлечение арабизмом, непонятным и далеким современной молодежи, все подверглось изменению. Вместо религиозной школы, создавали светскую. Женщина признавалась равноправной и допускалась к участию в общественной жизни.

Реакционные муллы, выступавшие в союзе с русской буржуазией в деле ареста муфтия, потерпев неудачу, не успокоились, однако, и продолжали свою деятельность, привлекая к себе темные, отсталые силы татар. В первых числах сентября муллы явились к муфтию-председателю исполкома с требованием допустить организацию союза мусульманских ученых (улем) и разрешить им устройство публичного собрания для разрешения «жгучих вопросов татарско-общественной духовной жизни»[61]. Муллы предполагали воздействовать на религиозно настроенные массы татарского населения воскрешением былой торжественности религиозного богослужения; они вместе подробно разработали план своего собрания, которому должен предшествовать выход муфтия в белоснежных одеждах, окруженного духовенством. Перед собранием и выходом муфтия должна была состояться служба в мечети ханского дворца. Все было рассчитано на то, чтобы показать народу незыблемость законов Корана и обычаев предков. Но планы эти не удались. Муфтий пренебрежительно отверг приглашение участвовать в религиозном служении в мечети и в торжественном выходе, кроме того, он категорически запретил организацию союза, в задачу которого входило «устроение совершенно расшатанной татарской жизни, укрепление незыблемости основ ислама, ослабленного разными влияниями и течениями»[62]. Муфтий заявил пришедшим к нему муллам, что, по его глубокому убеждению, ученых среди объединяемой ими группы нет, что профанации ученой организации он не допустит. Этот прием был довольно сильным ударом, кроме того, он являлся открытым разрывом с схоластикой, признанием того, что обычаи феодальной эпохи, сохранившиеся до сего времени, должны быть уничтожены, являясь также разрывом с мурзаками (помещиками), претендовавшими на известную долю в руководстве массами татарского населения.