Крым, 1920

Итак, какой можно сделать вывод, бросив взгляд назад на борьбу с белыми на Юге России? Что двинуло первое время массы на борьбу с молодой, еще не окрепшей Советской властью? Питалось ли это движение лозунгом «отечество», сохранился ли этот последний лозунг прежней триединой формулы в сознании масс?

Я уже говорил, что им вдохновлялись только отдельные лица, отдельные беспочвенные идеалисты. Массы зажиточного крестьянства и казачества шли за ним только тогда, когда Советская власть затронула их экономические интересы, будучи вынужденной тяжелыми условиями строительства нового пролетарского государства к реквизиции излишков. И когда эти массы охладели к Добровольческой армии? Тогда, когда Добровольческая армия перестала защищать их интересы, а постепенно становилась защитницей интересов интернационального капитала. Борьба шла классовая, та борьба, которая теперь красной нитью пройдет через все войны.

Был ли Врангель не прав в своей политике танца под дудку французов? Нет, был не прав я в своих обвинениях: я не понимал тогда, что возмутителен был самый факт борьбы, а не то, что Врангель, став наймитом, [147] исполнял то, что ему прикажут. Конечно, если смотреть на Врангеля с точки зрения классовой борьбы и как на представителя интернациональной буржуазии, то он был прав. Массы же он обманывал старым лозунгом «отечества», до которого его хозяевам не было никакого дела, которые проводили свои классовые интересы, наживаясь, а главное, думая еще больше нажиться в России...

Средняя буржуазия, естественно, поддерживала совместно со служивой интеллигенцией Врангеля, боясь за свои имущественные интересы, но их давил иностранный капитал, и они тоже будировали, сдерживаемые только страхом перед красными. К счастью, Врангель сам оказался в военном смысле не талантливым и быстро сдал Крым, который при надлежащей обороне мог бы продержаться еще долго и служить предлогом для интервенции. О самой личности Врангеля — его тщеславии, себялюбии, жажде власти и беспринципности — я распространяться не буду, это, я думаю, достаточно ясно из изложения, да это и не имеет значения: не будь его, был бы другой, но обязательно беспринципный, потому что этого качества требовала служба французам.

Вот каков был Врангель с точки зрения политической. Если же мы взглянем на него с точки зрения военной, то увидим, что он в роли главкома оставался с понятиями эскадронного командира, не желающего лично вести в бой свои части. Мы видели при кратких описаниях операций, что с управлением войсками на широком фронте он совершенно справиться не мог. То же касается его ближайших сотрудников. Это были командиры рот и эскадронов, способные сколачивать и муштровать войска после новороссийского бегства, способные смотреть за каким-нибудь тренчиком, но совершенно неспособные вести войска в бой в стратегическом масштабе и совершенно не учитывавшие психологии войск. Этим и объясняется столь скоропалительное падение Крыма и изгнание Врангеля, превзошедшие все самые смелые надежды красных: ведь сам товарищ Троцкий при начавшемся наступлении на Крым говорил, что предстоит очень трудная и длительная операция. [148]

Благодаря этому неумению поставить частям задачу и соответствующим образом управлять ими в бою, учесть их психологию и сохранить их боеспособность Крым рухнул под напором Красной Армии с головокружительной быстротой. Политическая обстановка предрешала разложение армии Врангеля и ее конец, а военное управление, к счастью, ускорило этот конец, и произошла таким образом ликвидация этого нарыва и пути к интервенции на Юге России.

Около Врангеля остались бы только люди, способные быть беспринципными, слепыми орудиями, а все остальные ушли бы. Вопрос осложнился бы только в том случае, если во главе белых оказалось лицо с большим военным дарованием: тогда гражданская война затянулась бы надолго.

Как же смотреть на роль всей нашей эмиграции за границей и на ее старания при помощи иностранцев навязать свою волю первому пролетарскому государству?

Если наши эмигранты открыто станут на классовую точку зрения и прямо заявят: «Мы буржуа и желаем эксплуатировать других, вернуть себе все наши потери и убытки и припеваючи жить на чужой счет», — тогда все ясно, они наши враги. Но пусть же они не опираются на лозунг «за отечество»: в глазах пролетариата, стоящего на классовой точке зрения, они предатели рабочего класса и наемники капитала; в глазах же малосознательных, но честных людей, вдохновляющихся до сих пор отжившим свой век лозунгом «за отечество», они нанятые иностранцами предатели этого Отечества. [149]

Приложение

Примечания