Крым

– Вот тут, за базарной площадью по улице сто шагов пройти, и как раз та развилка будет, вон там-то он как раз и пропал, – объясняли унтера. – У него задумка была – походить по базару одному подольше, чтобы его как следует там разглядели. А потом, значится, в ту сторону в одиночку пойти. Мы ему говорили: «Давайте, Александр Семенович, и мы с вами тоже будем». Но он бранился, что мы, дескать, весь его план этим сломаем. И вообще, чтобы даже не маячили там рядом. Это уже на свой страх мы тут осторожно подглядывали.

– Не доглядели, выходит, – буркнул Егоров. – Так, все понятно, три отделения мы делим на пятерки. Итого шесть пятерок начинают проверять все дома и внутренние постройки во дворах. При мне остается Макарович и еще восемь человек, и мы тоже формируем две пятерки, которые будут контролировать саму улицу и подходы к месту облавы. Все, делимся поровну и начинаем! Братцы, соблюдаем особую осторожность, с местными ведите себя решительно, но и в то же время уважительно. Силу и оружие без надобности не применять! На женскую половину не лезть! – инструктировал егерей майор. – Если вдруг кто-то артачится, зовите нас на помощь, мы быстро у вас численность нарастим и всякое сопротивление подавим! Все, вперед! – и досмотровые пятерки рассыпались по улицам возле того перекрестка, где пропал прапорщик.

Вскоре из домов и из внутренних, закрытых каменными заборами двориков раздались громкие крики и шум. Началась проверка.

Один, второй, третий, четвертый дома не дали никаких результатов. Отовсюду слышались лишь крики местных жителей и голоса егерей. Двадцать домов они уже прошли, когда к Алексею подбежали три егеря, подгонявшие впереди себя побитого худого татарина.

– Ваше высокоблагородие, беглеца поймали, – доложился капрал Милушкин. – Мы с Глебкой по бокам ручья в кустах за околицей сидели, а тут этот пробирался, – кивнул он на задержанного. – Вон чего при нем было, – и он протянул Алексею мятый желтый погон из витого гарусного шнура.

– Офицерский, ваше высокоблагородие, – сделал выводы Макарович. – Наш это погон!

– Вижу! – процедил Егоров, пристально оглядывая татарина.

– И еще вот при нем чего было, – Авдей протянул хороший пистоль с кинжалом.

– Rus subayı nerede? (– Где русский офицер? – тур.) – держа перед лицом задержанного погон и глядя ему в глаза, на турецком спросил Алексей.

– Я ничего не понимаю, я ничего не знаю, – подвывал татарин. – Я это просто на улице нашел!

– А ну быстро говори! Тебя и так уже задержали с этим и с оружием в руках. Совсем скоро здесь будут люди хана, и они тебе точно развяжут язык! – Лешка пытался морально сломить задержанного, но все было тщетно.

– Режьте меня на части, убивайте. Что хотите со мной делайте, я все равно вам ничего не скажу! – кричал тот.

– Ваше высокоблагородие, подождите маненько, подержите его вот так вот на самом виду, – попросил Афанасьев. – Мы с Макаровичем мигом.

И унтера, отбежав от толпы, нырнули в один из домов.

Через минуту в воротной щели мелькнуло чье-то лицо, и довольные егеря подбежали обратно к командиру.

– Пойдемте, вашвысокоблагородие, есть тот дом, где этот татарин живет, подсказали нам.

Выйдя обратно к перекрестку, свернули на другой переулок.

– Третий, четвертый, пятый, – отсчитывал дома Василий. – Вот он! Ну точно, на воротах кованая ручка, а на ней сверху как бы цветок железный.

– Оцепить все вокруг, – скомандовал Алексей. – Вперед! – и, опершись о спины двух егерей, подтянулся на руках за самый верх высокого забора.

Раз – и он уже на самом верху. Спуститься вниз и перебежать к дому было секундным делом.

– Открывай! – ударил он в тяжелую дверь кулаком.

Рядом с ружьями наизготовку уже стояла штурмовая пятерка. Еще две рассыпались по двору, проверяя все внутренние постройки.

– Ваше высокоблагородие, а давайте я безоболочный, самый малый фугас на двери подорву? – предложил Афанасьев. – Он так-то ведь бестолковый, вон у Кудряша в ранце без дела сколько дней уже катается. Там в нем дроби совсем нет. Он весь одной пороховой мякотью забитый.

– Давай! – согласился Алексей. – Времени у нас нет тут церемониться.

– Сейчас, сейчас, – приговаривал Василий, приматывая его шнуром к наружному запору. – Так, кончик фитиля мы срезаем, а вот теперь бяжим! – крикнул оружейник, запалив его.

– Сейчас, вашвысокобродие! – кивнул он замершему за углом в полной готовности Алексею.

«Бабах!» – громыхнул взрыв, и Лешка откинув в сторону сбитую с петель дверь, ворвался вовнутрь. Возле входа катался по полу, держась за уши, мужик в длинном халате. Подле него лежала знакомая укороченная егерская фузея.

Проскочив по темному проходу, Алексей запнулся о какую-то скамью и, еле удержавшись на ногах, отшатнулся в сторону. «Хресь!» По каменной стене, выбивая искры, ударило лезвие палы – турецкой сабли с коротким и широким лезвием. Отклоняясь от второго удара, Алексей инстинктивно отшатнулся назад и, наступив все на ту же скамью, грохнулся на спину.

Вот и конец! Воин занес руку, чтобы добить лежащего на полу русского.

«Бам!» – тяжелая пуля откинула его назад, и он, оставляя кровавый след на стене, сполз вниз.