Крым 41-42. Загадки и мифы. 2

В немецкой литературе первый штурм Севастополя штурмом не считается. Он числится "попыткой". Все дело в том, что изначально, Манштейн допустил ошибку в оценке возможностей Севастопольской обороны. "...Севастополь крепость слабая..." писал он в своем приказе. "Крепость" Севастополь, к ноябрю 1941г. действительно, не имела сплошной линии укреплений, а рубежи обороны были оборудованы очень слабо (несмотря на то, что в советской литературе утверждается обратное). Более того, успехи первых дней вскружили немецкому командованию голову. Но... после 10 ноября, когда удалось организовать оборону города, немецким войскам удавалось продвигаться только ценой высоких потерь. Бои приобретали ожесточенный характер, немецкие войска были остановлены. Нужно признать, что бои с 10-го ноября становятся действительно беспощадными. Обе стороны дрались с ожесточением. Что же заставляло немецкого солдата столь стойко воевать в чужой стране и за чужие интересы?

Ответ оказался одновременно и прост и сложен. Оставим идеологическую составляющую этого вопроса в стороне (хотя и у советских и у немецких войск она играла важную роль). Приведу цитату из мемуаров Э. фон Манштейна. "Я хотел бы здесь коснуться одной проблемы, которая всегда волновала меня, хотя тяжелые заботы, вызываемые оперативной обстановкой зимы 1941/42г., и оттесняли ее на задний план. Командующий армией осуществляет также верховную юрисдикцию в своей армии. И самое тяжелое в этом -- утверждение смертных приговоров. С одной стороны, первейшей обязанностью командующего является поддержание дисциплины и определение в интересах войск меры наказания за трусость, проявленную в бою. Но, с другой стороны, не легко сознавать, что своей подписью ты уничтожаешь человеческую жизнь. Правда, смерть уносит на войне каждый день сотни и тысячи жизней, и каждый солдат готов к тому, чтобы отдать свою жизнь. Но одно дело честно пасть в бою, быть настигнутым смертельной пулей, хотя ее и ждешь каждый момент, но все же неожиданно, а другое дело - стать перед стволами винтовок своих же товарищей и с позором покинуть ряды живущих. Конечно, не могло быть и речи о пощаде, когда солдат своими позорными поступками наносил урон чести армии, когда его действия приводили к гибели товарищей. Но всегда бывают случаи, причиной которых является понятная человеческая слабость, а не низменный образ мыслей. И, тем не менее, суд в соответствии с законом должен был выносить смертный приговор. Ни в одном случае, когда речь шла о смертном приговоре, я не ограничивался только докладом председателя моего армейского трибунала, о котором я не могу сказать ничего плохого. Я всегда лично подробнейшим образом изучал дело. Когда в самом начале войны два солдата моего корпуса были приговорены к смертной казни за то, что изнасиловали, а затем убили старую женщину, то это было только справедливо. Но совсем другое дело было в случае с солдатом, награжденным в польскую кампанию Железным крестом и попавшим из госпиталя в чужую для него часть. В первый же день были убиты командир его пулеметного расчета и остальные номера, и он не выдержал и побежал. По закону он должен был быть казнен. Но все же в этом случае -- хотя речь шла о трусости в бою, представлявшей угрозу для своих войск, -- нельзя было мерить той же меркой. Я, правда, не мог просто отменить решение военного трибунала части. Поэтому в этом и подобных случаях я прибегал к следующей мере -- откладывал на четыре недели утверждение смертного приговора. Если солдат оправдывал себя в бою в течение этого срока, то я отменял приговор, если же он вновь проявлял трусость, то приговор вступал в силу. Изо всех, кому я предоставил таким образом испытательный срок, впоследствии только один перебежал к врагу. Остальные либо оправдали себя в бою, либо пали в тяжелых боях, как настоящие солдаты".

Этот фрагмент дает интересную информацию, но стоит обратиться к первоисточникам. Очень жаль, что немецкие уставы и юридические документы не публикуются в открытой печати. Из хитрых формулировок этих документов следует только одно: большая категория проступков в немецкой армии карались смертной казнью. Смертным приговором каралось оставление позиций без приказа, трусость в бою, неисполнение приказа вышестоящего командира и многие другие проступки. Причем это касалось не только рядовых и унтер офицеров, но и офицерского и даже генеральского состава. В румынской армии порядки были тоже очень жесткими, в ней были распространены телесные наказания.