Крым. 47 сюжетов о прошлом и будущем

В ноябре 1916 года совершенно секретный доклад комиссии лег на стол морского министра адмирала И.К. Григоровича, который выводы из него доложил царю. А потом – в связи с революционными событиями последующих лет – все эти документы перекочевали в архив. Тем не менее уже к концу 1916 года по проекту А.Н. Крылова и под руководством севастопольского корабельного инженера Сиденснера были начаты работы по подъему «И. М.», успешно завершенные в 1917 году. А после выгрузки с корабля оставшихся боеприпасов он был отведен в док, где и оставался – вверх килем до 1923 года. Потом его вывели из дока, перевернули и поставили на мель у входа в гавань, где он и простоял до 1926 года, когда его снова ввели в док и разобрали на металл. А оказавшиеся уцелевшими при взрывах три бронированные башни с 305-миллиметровыми орудиями были подняты со дна бухты и установлены на берегу. Они сыграли важную роль в ходе героической обороны Севастополя в 1941–1942 годах.

Дальнейшим расследованием с целью выявить подлинную причину пожара в артиллерийском погребе «И. М.» новые власти не стали. И вся эта темная история как бы канула в Лету, правда найдя некоторое отражение в творчестве отдельных советских писателей.

Уже после Великой Отечественной войны один из них – А. Елкин – через свои контакты с органами безопасности сумел выявить и обнародовать некоторые сведения о работе в Николаеве с 1907 года (в том числе на судостроительном заводе, строившем русские линкоры) группы немецких шпионов во главе с резидентом Берманом. Это вскрылось органами ОГПУ еще в начале 1930-х годов, когда ее члены (в частности, городской голова Николаева Матвеев, инженеры верфи Шеффер, Линке, Феоктистов и другие, а также ранее обучавшийся в Германии электротехник С гиб ней)[8]

были арестованы. И по словам Елкина, в ходе следствия дали показания об участии в подрыве «И. М.», за что непосредственными исполнителям – Феоктистову и Сгибневу – было обещано Берманом по 80 тысяч рублей золотом каждому… Сам же Берман, по этим сведениям, был награжден за подрыв «И. М.» Железным крестом. Но наших чекистов тогда такие дела – дореволюционной давности – мало интересовали, они рассматривались не более чем исторически любопытная «фактура». И поэтому информация о подрыве «И. М.» не получила должной разработки.

Несколько лет назад сотрудники Центра общественных связей и Центрального архива ФСБ России А. Черепков и А. Шишкин в своей публикации в «Морском сборнике» документально подтвердили многозначительный факт разоблачения в 1933 году в Николаеве глубоко законспирированной группы разведчиков и диверсантов, возглавляемой немцем В. Берманом, работавшей там с предвоенных времен и «ориентированной» на местные судостроительные заводы. Правда, они не нашли конкретных доказательств ее участия в подрыве «И. М.», что неудивительно, ибо основное внимание следствия по этому делу занимала ее текущая – вредительская деятельность. Во всяком случае, если там действительно существовала шпионская группа, то ее причастность к гибели линкора нельзя полностью отрицать.

К тому же есть сведения, что летом 1917 года русская агентура, работавшая в Германии, добыла и доставила в Морской штаб несколько небольших металлических трубочек. Они были направлены в лабораторию и оказались сделанными из латуни механическими взрывателями. Отпечатанные с них фотографии секретным порядком были разосланы и в штабы союзных флотов. Тогда же выяснилось, что точно такая же трубка была найдена в матросской бескозырке в бомбовом погребе тоже таинственно взорвавшегося в августе 1915 года от возникновения пожара (но не затонувшего) итальянского дредноута «Леонардо да Винчи».

Пронести на «И. М.» подобную трубку и положить ее в незапиравшееся подбашенное отделение не составляло особого труда – это мог сделать кто угодно: система безопасности была аховая…

А немецкий резидент Верман развил в Николаеве бурную деятельность, завербовав ряд работников «Руссуда». Самым ценным его приобретением стал электротехник Сгибнев, который позже на следствии показал:

«В период 1912–1914 гг. я передавал Верману различные сведения о ходе их (линкоров. – Авт.) постройки и сроках готовности отдельных отсеков – в рамках того, что мне было известно». Особый интерес немецкой разведки вызвали электросхемы артиллерийских башен главного калибра. Оно и понятно: первый взрыв на «Императрице Марии» произошел именно под ее носовой артиллерийской башней главного калибра, все помещения которой были насыщены различным электрооборудованием…

Послесловие