Крым-Галлиполи-Балканы

Безусловно, многочисленная Белая армия, расквартированная по всей стране, к тому же сохранившая значительное количество оружия, внушала большое опасение болгарскому правительству. Почти разоруженная и малочисленная болгарская армия не могла бы противостоять врангелевцам. Это понимала оппозиция — промонархические круги Болгарии — и, готовя переворот, серьезно рассчитывала на русских. Поэтому Стамболийский и его правительство меняет отношение к врангелевцам и решает предпринять решительные шаги. Помогают им в этом, как ни парадоксально, советские разведчики. Они фабрикуют видимость подготовки Врангеля к захвату власти в Болгарии. Для этого находившемуся в Софии в командировке заместителю начальника врангелевской разведки полковнику Самохвалову были подброшены документы, якобы подтверждающие ведение переговоров Врангеля с оппозиционной фашистской организацией «Военная лига».

По совету чекистов болгарская полиция произвела обыск, документы были найдены, полковник Самохвалов взят под стражу.

«Почти одновременно с арестом полковника Самохвалова, — сообщал потом генерал-лейтенант Кусонский представителям Врангеля в европейских странах, — начальник штаба болгарской армии полковник Топалджиков заявил генералу Шатилову, что у него имеется официальный документ — приказ генерала Врангеля частям Русской армии, расположенным в Болгарии, о захвате Софии, будто бы подписанный Главнокомандующим и скрепленный генералом Шатиловым в Дубровнике» ^{255}.

Обо всех этих событиях в Софии Шатилов сразу попытался известить командиров корпусов, послав к ним нарочных. Однако до генерала Кутепова эта информация не дошла, так как курьер, прибывший в Тырново, 10 мая был арестован, и все пакеты у него были отобраны. В этот же день в Тырново распоряжением болгарских властей были произведены обыски на квартирах генерала Кутепова и его офицеров. Сопротивлявшихся арестовывали и даже избивали ^{256}.

Начальник штаба болгарской армии полковник Топалджиков по телефону попросил генерала Кутепова прибыть в Софию, при этом трижды подтвердил, что ему ничего не угрожает. В пути к Кутепову приставили двух болгарских майоров для сопровождения, что было воспринято как арест. В столице Кутепову предъявили категорическое требование правительства покинуть Болгарию. Узнав об аресте Кутепова, генерал Шатилов прибыл в военное министерство, где полковник Топалджиков заявил ему, что правительство решило выслать в 24 часа за пределы Болгарии кроме генерала Кутепова еще и генералов Шатилова, Ронжина, Вязьмитинова, Абрамова и Ставицкого. Потом это требование болгары распространили только на Кутепова, Шатилова и Вязьмитинова, остальным генералам разрешили остаться. Болгары чинили всяческие препятствия связи между Софией и Белградом, где находился Врангель, поэтому о происшедших событиях он узнал только 15 мая. 17 мая он послал письмо председателю Совета министров Болгарии А. Стамболийскому, где говорилось: «Объяснения подобным действиям со стороны болгарского правительства трудно найти: приказ войскам о вооруженном выступлении против правительства Болгарии, якобы отданный мною, помеченный "Дубровник" и скрепленный генералом Шатиловым, на который болгарское правительство ссылается, — подложный. Такого приказа я никогда не отдавал. В Дубровнике ни я, ни генерал Шатилов никогда не были, что нетрудно проверить, и в день, коим помечен подложный приказ, генерал Шатилов находился в Софии, а я же в Карловцах. Я должен предположить, что подложность этого документа Вам неизвестна, и хочу верить, что Вы не уклонитесь от того, чтобы пролить на это дело справедливый свет, дабы обнаружить истинных виновников этого подлого подлога» ^{257}.

Однако события продолжали развиваться в нежелательном для врангелевцев направлении. «Начальник тырновского гарнизона, — пишет в своих воспоминаниях М. Каратеев, — ссылаясь на распоряжение, полученное из Софии, предложил нам сдать все имеющееся у нас огнестрельное оружие. Сверх полного комплекта у нас было что-то около тридцати винтовок, которые мы безропотно сдали, прибавив к ним два поломанных пулемета. Относительно патронов наше начальство заявило, что у нас их отобрали французы еще в Галлиполи и что винтовки нам тут служили только для упражнения в ружейных приемах.

Ничему этому болгары, конечно, не поверили, ибо неоднократно видели, как весь наш дивизион маршировал по городу с винтовками. Но именно потому, что все оружие у нас осталось и они это знали, обыска производить не рискнули и сделали вид, что удовлетворены. Мы же, не теряя времени, спрятали под полом нашей казармы остальные триста винтовок, патроны и десять пулеметов, а четыре, которые в этот тайник не поместились, отнесли в лазарет и забросали каким-то тряпьем. Как мы узнали позже, приблизительно так же прошло "разоружение" наших частей и в других городах Болгарии. В некоторых местах начальники гарнизонов, не сочувствовавшие правительству Стамболийского, сами втихомолку советовали командирам русских частей сдать только то, что похуже, а остальное оружие припрятать» ^{258}.